Цель. Эль Кеннеди

в ее ушах, больше, чем мой палец. Что еще? Она кажется чересчур добродушной для профессора права. Я всегда представляла их суровыми, строгими созданиями. Вроде меня.

      – Амалия, позволь мне представить тебе Сабрину Джеймс. Это студентка, о которой я тебе говорила. Первая в классе, работает на двух работах и при этом смогла получить семьдесят семь баллов на вступительных экзаменах в юридической школе. – Профессор Гибсон поворачивается ко мне: – Сабрина, Амалия Фромм, выдающийся знаток конституции.

      – Очень приятно познакомиться! – Я протягиваю руку и молю Бога, чтобы она не оказалась влажной на ощупь. Готовясь к этому, я целый час практиковалась пожимать собственную руку.

      Амалия слегка сжимает руку, а затем отступает.

      – Мать – итальянка, дед – еврей, отсюда и странное сочетание имен. Джеймс – шотландское имя, ваша семья оттуда? – Она окидывает меня взглядом светлых глаз, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не начать теребить свою старую дешевую одежду.

      – Не могу сказать, мэм. – Семья моя родом из сточной канавы. Шотландия – слишком приятная и величественная страна, чтобы быть нашей родиной.

      Она взмахивает рукой.

      – Это неважно. На досуге я балуюсь генеалогией. Итак, ты уже подала документы в Гарвард? Келли сказала, что да.

      Келли? Кто такая Келли?

      – Она говорит обо мне, дорогая, – говорит профессор Гибсон с мягким смехом.

      Мои щеки заливает краска.

      – Да, прошу прощения. Я думаю о вас как о профессоре.

      – Так официально, Келли! – осуждающе восклицает профессор Фромм. – Сабрина, куда еще ты подала документы?

      – Колледж Бостона, Суффолк и Йель, но Гарвард – моя мечта.

      Амалия удивленно поднимает бровь в ответ на мой запасной список из трех бостонских школ.

      Профессор Гибсон встает на мою защиту.

      – Она хочет оставаться ближе к дому. И очевидно, она стоит чего-то большего, чем Йель.

      Обе женщины презрительно фыркают. Профессор Гибсон была выпускницей Гарварда, а выпускники Гарварда, безусловно, всегда настроены против Йеля.

      – Судя по тому, что рассказала Келли, похоже, что для Гарварда станет честью принять тебя.

      – Для меня будет честью стать студенткой Гарварда, мэм.

      – Письма о приеме скоро будут отправлены. – Ее глаза сверкают озорным блеском. – Я обязательно замолвлю словечко.

      Амалия награждает меня еще одной улыбкой, и я чуть не падаю в обморок от счастливого облегчения. Я не пыталась польстить ей. Гарвард и правда был моей мечтой.

      – Спасибо, – наконец хриплю я.

      Профессор Гибсон направляет меня к столу.

      – Почему бы тебе не поесть чего-нибудь? Амалия, хочу поговорить с тобой о документе Брауна. У тебя была возможность просмотреть его?

      Обе отворачиваются, погружаясь в диалог о взаимосвязи между черным феминизмом и расовой теорией – тема, в которой профессор Гибсон является экспертом.

      Я бреду к столику с закусками, накрытому белой скатертью и заставленному сыром, крекерами