Вор. Андрей Константинов

было очень тихо, остальные обитатели замерли, прислушиваясь к странному диалогу. Неужели старик не понимает, что Зубило (так представлялся бычок) сейчас его в стенку вбивать начнет?..

      – Послушай совета, – все так же негромко и спокойно сказал Барон. – Во-первых, перестань ругаться, а то ведь за базар этот и ответить можно… А во-вторых, ты в тюрьме, паря, а в крытке так себя не ведут… Здесь все люди – братаны, пока обратного не выяснилось…

      – Чи-иво? – Зубило хлопнул себя по мощным ляжкам. – Ты, что ли, братан? Не, я прикалываюсь, ты чё мелешь-то, дедуня?

      Юрий Александрович, прислушавшись к говорку парня, вдруг спросил:

      – А скажи-ка… Чего это ты, вологодский, к «тамбовцам» примкнул?

      – Почем ты знаешь, что я вологодский? – удивился парень.

      – Ну а откуда же? – улыбнулся Михеев.

      – С Череповца…

      – А это что – Бразилия, где все богатые плачут? – Юрий Александрович, улыбаясь, смотрел на бычка, девственный лоб которого не украшала ни одна морщина.

      – Все, дед, ша! Сейчас ты у меня плакать будешь… Как в Бразилии…

      – Совести у тебя нет, – вздохнул Барон. – На старика руку поднимаешь? Беспредел это…

      Вместо ответа Зубило рывком поднял Михеева на ноги с пола, но ударить не успел – в двери лязгнула «кормушка», и в камеру ворвался грубый голос контролера:

      – Михеев, на выход! Опер вызывает!

      Стриженый выпустил Юрия Александровича и быстро метнулся к своим нарам. Барон неторопливо оправил рубашку и снова опустился на пол.

      – Как фамилия? – бросил он контролеру. – К оперу не пойду, пусть следователь приходит.

      – Чево? – удивился контролер за дверью. – Ты чево дерзишь-то? Сказано – на выход! Опер по фамилии Колбаскин… Тьфу ты, блядь, Колбасов! Ждет он!

      – Пусть ждет, – пожал старик плечами. – Сказал же – к оперу не пойду! И дай мне ручку с бумагой – жалобу писать прокурору буду, права мои нарушаете…

      – Ну, блин… Смотри, поплачешь потом! – рявкнул невидимый контролер.

      – Это богатые плачут, – усмехнулся Юрий Александрович.

      «Кормушка» с лязгом захлопнулась, и в камере снова стало тихо.

      Барон вздохнул и прикрыл воспаленные глаза. Его тянуло в сон. Раньше он таким не был – по трое суток мог не спать, оставаясь бодрым и свежим. Возраст… Хотя нет, дело, конечно, не только в возрасте. Рак… Проклятая болезнь… Да, все к развязке идет, недолго осталось… Берут свое тюремные университеты… От костлявой всю жизнь бегать можно – все равно не убежишь… Да и пора, наверное… Бог дал – Бог взял…

      «Мне на жизнь грех жаловаться, – думал Барон, незаметно для себя задремывая. – Могло и хуже быть… Вот только Ирину жалко… Как она теперь? Пропадет ведь без меня с таким-то наследством… Лебедушка моя… Не оставят тебя в покое… Я-то что, я пожил… Пожил?..»

      Нет, не только на кабаки и женщин тратил время и деньги удачливый вор Юрка Барон. Ходил он и по музейным