Не приведи меня в Кенгаракс. Андрей Курков

развития общества. Закономерности свойственны любой формации, они только меняют форму и названия в зависимости от строя и идеологии. Суть их остается неизменной.

      – Вредные ты мысли выдаешь! – покачал головой Радецкий.

      – Жалко, ящик унесли, – вдруг грустно проговорил Турусов.

      – Всех нас ждет по ящику в конце! – с улыбочкой успокоил его напарник. – Главное, не волноваться: еще неизвестно, от чего нас избавили эти гости в плащах. Может, там бомба была!

      Турусов неожиданно быстро сник, побледнел.

      – Не переживай ты, студент. В твоей жизни впереди еще много ящиков! Может, скормить тебе лишнюю банку тушенки для поднятия духа?!

      – Спасибо, не надо. Я лучше спать лягу. – Турусов покарабкался на свою полку.

      Как бы медленно время ни шло, оно обязано строго следить за сменой одного дня другим, за круговоротом луны и солнца, за более мелкими, а с высоты Времени даже мельчайшими событиями, заполняющими жизнь каждого человека неким, не всегда существующим смыслом. Иногда кажется, что Время, словно обычный работяга, пришедший на завод с похмелья, то и дело гонит брак, срывает график. То ночь получается слишком светлой, то день выходит излишне темен. Может, это и не Времени вина, но на него свернуть легче, так как Время куда более управляемо, чем луна или солнце.

      Когда Время не захватывает вас, не сбивает с ног и не гонит в шею, вы теряете ощущение жизненного ритма, вы становитесь вялым и ватным, вот-вот превратитесь в неуправляемый дирижабль или воздушный пузырь, наполненный подогретым, но уже остывающим газом.

      Три дня, целых три дня прошло с ночи приема нежданных гостей. Турусов хандрил, ворочаясь на верхней полке. Радецкий валялся спокойно, со знанием дела или, вернее сказать, с полным осознанием своего безделья. Редкие слова, звучавшие на фоне стука колес, выплевывались, как шелуха от семечек. Они ничего не значили, никому ничего не говорили.

      Турусов в дреме сожалел об унесенном ящике, а его напарник изредка чертыхался оттого, что никак не мог разогнать назойливые, как навозные мухи, мысли.

      – Какой день едем? – спросил он.

      – Шестой… – ответил Турусов.

      – А сколько еще?

      Турусов от неожиданного вопроса приподнялся на локте и заглянул вниз.

      – Как это «сколько»?!

      – ну, я имею в виду, когда назад?

      – Да не знаю я!

      – А ты в накладной посмотри, может, там нацарапано.

      Турусов развернул серую бумагу, пробежался взглядом.

      – Ну что? – нетерпеливо задрал голову вверх Радецкий.

      – «Груз должен быть доставлен получателю не ранее 15.12.92 и не позднее 10.07.97 г.».

      Радецкий опустил ноги на пол.

      – Это говорит об одном! – безразличным тоном произнес он. – В этих ящиках нет ничего скоропортящегося!

      – И похоже, что их содержимое сейчас никому не нужно! – добавил Турусов. – Послушай, кажется, они просто хотели избавиться от этого груза, потому и заслали его в такой маршрут.

      – Еще бы! – Радецкий сделал шаг к окну. – Чего бы тогда им понадобилось