Изобретение Вальса (сборник). Владимир Набоков

Да не эту! Вот разиня…

      Да двигайся! Подумаешь, – богиня

      ленивая… Ну вот. Ты можешь спать

      теперь идти.

      Сильвия уходит.

      Проезжий

      (садится за стол)

                  Отселе – далеко ли

      до Старфильда?

      Колвил

              Миль сорок пять, не боле.

      Проезжий

      Там… в Старфильде… семья есть… Фаэрнэт, –

      не знаешь ли? Быть может, вспомнишь?

      Колвил

                                  Нет,

      не знаю я; бываю редко в этом

      плющом увитом, красном городке.

      В последний раз в июне этим летом,

      на ярмарке…

      (Смолкает, видя, что Проезжий задумался.)

      Проезжий

      (про себя)

                  Там, в милом липнике,

      я первую прогрезил половину

      нескучной жизни. Завтра, чуть рассвет,

      вернусь туда; на циферблате лет

      назад, назад я стрелку передвину,

      и снова заиграют надо мной

      начальных дней куранты золотые…

      Но если я – лишь просеки пустые

      кругом найду, но если дом родной

      давно уж продан, – Господи, – но если

      все умерли, все умерли, и в кресле

      отцовском человек чужой сидит,

      и заново обито это кресло,

      и я пойму, что детство не воскресло,

      что мне в глаза с усмешкой смерть глядит!

      (Вздыхает и принимается есть.)

      Колвил

      Осмелюсь понаведаться: отколе

      изволите вы ехать?

      Проезжий

                          Да не все ли

      тебе равно? И много ль проку в том,

      что еду я, положим, из Китая, –

      где в ноябре белеют, расцветая,

      вишневые сады, пока в твоем

      косом дворце огонь, со стужей споря,

      лобзает очарованный очаг?..

      Колвил

      Вы правы, да, вы правы… Я – червяк

      в чехольчике… Не видел я ни моря,

      ни синих стран, сияющих за ним, –

      но любопытством детским я дразним…

      Тяжелый желтый фолиант на рынке

      для Сильвии задумчивой моей

      я раз купил; в нем странные картинки,

      изображенья сказочных зверей,

      гигантских птиц, волов золоторогих,

      людей цветных иль черных, одноногих

      иль с головой, растущей из пупа…

      Отец не слеп, а дочка не глупа:

      как часто с ней, склонившись напряженно,

      мы с книгою садимся в уголке,

      и, пальчиком ее сопровожденный,

      по лестницам и галереям строк,

      дивясь, бредет морщинистый мой палец,

      как волосатый сгорбленный скиталец,

      вводимый бледным маленьким пажом

      в прохлады короля страны чудесной!..

      Но я не чувствую, что здесь мне тесно,

      когда в тиши читаю о чужом

      чарующем причудливом пределе;

      довольствуюсь отчизною. Тепло,

      легко мне здесь, где угли эти рдели

      уж столько зим, метелицам назло…

      Проезжий

      (набивая