Камешек Ерофея Маркова. Павел Северный

дымом задушить. Как рыбу, меня закоптить собирались. Только десница Всевышнего спасла от неминуемой гибели.

      – Не десница. Спасли тебя от смерти солдаты, и приказал сделать это Глинка.

      – И за что Господь наказывает нас, дорогуша? Почему это мы родились хозяевами русских мужиков? Почему на роду нам написано быть хозяевами этого упрямого и непокорного народа? Живу и не могу уразуметь, чем можно его в покорность привести. Сам посуди. Бьешь мужика – молчит. Хвалишь его – тоже молчит. По осени написал для крепостных «Нравственные юрезанские заметки». Повелел попам обучать ребятишек. Может быть, поможет. Может, с ребячьих лет все же удастся привить их разуму покорность к родному барину.

      – Напрасный труд. Не привьешь. А почему?.. От нашей слабости. Разве господами мы на Урал пришли? Пришли приживалками. Пришли, держась за подолы купеческих дочек. С поклонами пришли из-за своей обеднелости. Стукались лбами о купеческие дверные косяки – вот и достукались.

      – Мы с тобой пришли сюда по праву наследования. Сейчас у дворян в руках большинство заводов.

      – Но и мы просили купцов учить нас уму-разуму, как стать заводчиками.

      – Быть хозяином я ни у кого не обучался. Рожден на свет божий повелевать. А ты, кажется, начнешь сейчас выгораживать передо мной купчишек?

      – Выгораживать их перед тобой не буду. По той простой причине, что они от твоей ненависти насмерть не угорают. За себя мне обидно: слишком поздно научился разгрызать твердые уральские орешки. Стыдно, что плохо умел обуздывать крепостных. Поздно подружил разум со стремлением к владычеству над уральской медью, и все же я единственный из здешних дворян, который прозрел и понял, что властью над медной рудой еще можно наверстать упущенное время. На меди тоже сидят жирные купеческие зады. Но я их потихоньку спихиваю. Я утверждаю в крае над медью истинную власть дворянина с царского благословения.

      – Хвастаешь?

      – Нет, Онуфрич. Тульский кузнец Демидов создал по воле Петра в крае эпоху железа. Вольский купец Расторгуев по своей смекалке создал эпоху золота. Теперь дворянин Муромцев создает эпоху меди.

      – И станут тебя скоро звать не Седым Гусаром, а Меднолобым.

      – Да что там прозвища! Я о серьезном говорю.

      О назначении российского дворянина. Муромцев появился на Урале, чтобы войти в его историю, записать в книге уральского бытия свое существование более крупным, а главное, более грамотным почерком, чем у Демидова и Расторгуева…

      – Ну, ну! – Сухозанет покачал головой. – Опасно брать пример с Демидова.

      – Это почему же?

      – Он верховодил Уралом, когда народ еще не умел думать. Ему, как своему мужику, народ помогал. Демидов, кроме всего, знал мужицкое «петушиное слово».

      – Глупости это. Народ начинает помогать, только когда его принудишь к этой помощи.

      – А сумеешь его принудить?

      – Постараюсь.

      Сухозанет снова покачал головой:

      – Смотри не ошибись. Взгляни на мои руки. Мозоли на них от плетей, а толку все равно никакого.

      – У