Диана. Олег Валерьевич Куратов

принудил меня писать дневник, и вот я вляпался в это жуткое дело, и сразу почувствовал, что никогда его не брошу. Дело в том, что сказанное слово сильно отличается от себя самого, если оно написано. Я не знаток этих лингвистических фокусов, да и не собираюсь в них разбираться. Но факт есть факт – написанное, начертанное слово в тысячи раз богаче, сильнее и ответственнее, чем сказанное. Вижу и чувствую это сам, прочитав написанное.

      Прочитай эти мысли наша училка по литературе (она у нас из молодых, либерал), она наверняка встала бы передо мной на колени. А может, даже сделала бы мне в благодарность минет. Хотя нет, насрать ей на мои знания, мои мнения и мою эрудицию!

      Иногда я воображаю, что из написанного мной дневника получится книга, которую все будут читать и думать: вот сумел же пятнадцатилетний пацан написать именно то, о чём мы всё время думаем и говорим! И тогда все они "возьмутся за руки, друзья," как у знаменитого Окуджавы, будто бы воспринимавшего Москву волшебным игрушечным городом с синим троллейбусиком. И увидят, что никакой такой игрушечной Москвы не было, а была такая же, как сейчас, всепожирающая и всеразвращающая прорва, с ложью, взятками, сговорами, проститутками, обманами, и чудовищным лицемерием, и в бурлении всего этого, только втихую, участвовали все поголовно, без исключения, в том числе эти сраные шестидесятники-губошлёпы. Не только в губошлёпстве, конечно, дело, а в том, что в конце концов все они куда-то присосались, пристроились (кто за границу, кто в новые жёлтые журнальчики), и стали сосать народную кровушку вместе с теми, кто их травил. И замолчали, причмокивая от сладкого житья. Если говорить о музыке и поэзии большевистских времён, над всей этой шпаной в моём представлении возносятся только четыре по-настоящему великих фигуры: Окуджава, Галич, Высоцкий и выросший из них БГ (конечно, сейчас все они в архивах). А все остальные либо не дотянули до истинного величия, либо просто служили шавками, которые лают из-под забора в каком-нибудь захудалом дачном посёлке. И очень многие из этих шавок активно и щедро поддерживались властями и стали их настоящими агентами влияния с главным генералом, вкрадчивым фанфароном Визбором. Они отвлекали мечтательных, всепрощающих добрых-глупых людей от нехватки всего, от жизни впроголодь, жалкими бреднями о романтике походов, костров, геологов или о непорочных и пошлых ласках типа "Милая моя, солнышко лесное!" И власти щедро платили: давали им за это эфир, экран, арены, деньги, славу.

      Так вот, именно дядя Коля, мой самый родной и понимающий человек, заставил меня вести дневник, чтобы, как он сказал, я поумнел ещё больше. Да, он держит меня за умника, но хочет, чтобы я был ещё умнее. Для этого он уговорил меня (а моих родителей разрешить) постоянно приходить к нему и пользоваться его огромной библиотекой. Он набил мою голову чужими мыслями так, что в мои пятнадцать лет я без труда смог бы потягаться литературными знаниями с настоящими толстыми, увешенными премиями и знаками отличий, профессионалами. Конечно, говорит он, через какие-нибудь десять лет все эти знания в моей голове переродятся так, что их будет не узнать, и они потребуют перепроверки, переосмысления, и тем самым тяга к книгам ещё больше увеличится. А это ему (а мне?) как раз и нужно.

      Без ложной скромности скажу, что уже сейчас я – парень с головой, во всём "ищу корень", образован, читаю запоем всё, что мне порекомендует дядя Коля. Обдумываю, формирую собственное мировосприятие, то есть ясно вижу что все друг другу врут – и в школе, и на работе, и в политике. Всё держится на лжи и обмане. И ОТЕЦ, и МАМА, и дядя подтверждают: да, сейчас это так, а вот нас научили верить в "светлое будущее", нам легче. Я: а мы как же? – а они: выкручивайтесь, как хотите, адаптируйтесь.

      Последние десять лет дядя оснастился компьютером, и всякими гаджетами больше меня, подключился к интернету и очень толково обучает меня уму-разуму в подходах к использованию IT (информационные технологии) для расширения общего кругозора. Хотя я считаюсь первым в школе по знаниям и умениям именно в области IT. Я ему благодарен – ведь в тысячу раз интереснее узнать об окружающем мире что-то новое вместо того, чтобы играть в эти дурацкие электронные игры, словно я всё ещё в детском садике, или дуть пиво, а, может, что и покрепче, как это делают многие мои однокашники.

      Здесь следует задуматься: а так ли? Ведь то самое "интересное", о котором я упомянул, почти всегда негативно. То есть спорно с моральной стороны, со стороны добра и зла. Есть, конечно, и позитив, но он как-то быстро то ли забывается, то ли проскальзывает слишком незаметно. Примеры? Да вот хоть самый банальный: наш великий, величайший М. Ю. Лермонтов в своём величайшем романе "Герой нашего времени" пишет о женщинах:

      – "А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!"

      Каков наш кумир, а? Я, впервые прочитав этот перл, – к дяде! Как так? – классик, эстет, властитель дум, – и вдруг такое людоедство и цинизм? А дядя мне:

      – Всё правильно! В этом-то и есть наслаждение страстной любовью, именно в срывании и выбрасывании! Ты там чуть дальше почитай и увидишь, что твой кумир (а он и мой тоже)