Пакт Молотова-Риббентропа. Тайна секретных протоколов. Алексей Кунгуров

никому из историков не пришло в голову побеседовать со свидетелем, а точнее, участником московских переговоров – переводчиком Молотова и Сталина Владимиром Николаевичем Павловым. Лишь писатель Владимир Карпов, известный своей страстью к жареным фактам и сомнительным сенсациям, в своей книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» повествует о поистине детективной истории:

      «А теперь я расскажу о дополнительных сведениях, на мой взгляд, тоже убедительно подтверждающих существование протокола. Я удивляюсь, как не пришло в голову никому из членов комиссии воспользоваться таким достоверным источником.

      Просматривая свои материалы о тех далеких днях, перечитывая текст договора, вглядываясь в подписи под ним, рассматривая фотографии Нюрнбергского процесса, я размышлял о том, что участники тех событий – Сталин, Гитлер, Молотов, Риббентроп, Геринг, Гесс и другие – сошли с исторической сцены, никто уже не может рассказать, что и как тогда произошло. И вдруг я вспомнил – еще жив один человек; который нередко бывал рядом со всеми этими деятелями, не только слышал их разговоры, но и помогал объяснитьсяэто переводчик Павлов Владимир Николаевич.

      Бросив все дела, я немедленно стал добывать телефон и адрес Павлова. Именно добывать – в Москве найти нужного человека не так просто.

      И вот я у Павлова. Меня встретила его жена – общительная и, сразу видно, властная дама. Она тут же предупреждает, что Владимир Николаевич не дает интервью, не пишет мемуаров, а со мной будет беседовать из уважения, которое испытывает ко мне как писателю. Маленький магнитофон, который я хотел использовать как записную книжку; она взяла и вынесла в прихожую.

      – Будем говорить без этого.

      В гостиную вошел Владимир Николаевич, непохожий на того, каким я видел его на многих фотографиях: там он небольшого роста, худенький и, я бы сказал, не выделяющийся, всегда сбоку или позади тех, кому помогает вести разговор. Теперь он пополнел, блондин от природы, стал совсем светлый, даже не седой, а какой то выцветший. Ему за восемьдесят, не очень здоров, но память светлая, видимо, по профессиональной привычке не берет на себя инициативу разговора, а лишь отвечает на вопросы. Ему бойко помогает супруга.

      Для знакомства я попросил Владимира Николаевича коротко рассказать о себе.

      – Я никогда не собирался быть переводчиком, окончил энергетический институт, занялся научной работой, хотел увеличить прочность лопастей турбин. А языками увлекался для себя Как сегодня говорят, это было хобби. Нравилось и легко давалось. Видно, от природы мне это было отпущено, свободно владел немецким, английским, а позднее французским и испанским И вот в 1939 году меня вызывают в ЦК ВКП(б). Представляете? Я всего кандидат в члены партии. В ЦК со мной беседовали два человека на немецком языке в присутствии какого-то работника ЦК. Как выяснилось, они должны были выяснить, как я знаю язык. И выяснили, сказав. «Он знает немецкий лучше нас». Тут же мне было