Контрзащита. Александр Курзанцев

в норме, три минуты до прыжка.

      Сверившись с хронометром – на его руке сквозь окно в облегчённом лётном скафандре блеснул хромированный кругляш с кожаным ремешком, ещё одна корабельная традиция, – О’Кифф сделал краткую запись в бортовой журнал. Подняв голову, скомандовал:

      – Прыжок по готовности. Ещё раз напоминаю о полном радиомолчании. К порталам подход в режиме маскировки, по всем замеченным кораблям доклад немедленно. Посту РЭБ: до специального распоряжения только пассивное сканирование. По кораблю: повышенная боевая готовность, уровень тревоги – жёлтый.

      В этом отлаженном механизме я был откровенно лишним, поэтому, тихо развернувшись, покинул мостик и спустился в свою каюту: за эти несколько дней до станции надо очень вдумчиво изучить всю доступную информацию о нашем месте назначения.

      К Нулевому Миру мы вышли в 12.30 по корабельному времени. В лётном скафандре без шлема, то и дело поглядывая на часы, О’Кифф метался по мостику, как рассерженный тигр в клетке. Будь у него хвост, он сейчас мотал бы им из стороны в сторону и бил по бокам, показывая крайнюю долю раздражения. Команда старательно прикрывалась БИЦем, воткнув морды в мониторы, изображая кипучую деятельность, один лишь старпом стоически терпел, находясь подле капитана.

      Поднявшись на мостик, я поприветствовал офицеров. Сдержанно пожал руку Костюшенко. Тот, ощутив под пальцами жёсткое волокно перчатки, удивлённо воззрился, увидев на мне вместо такого же, как и на нём, скафа, полный комплект полевой брони, отвернулся, и будь я проклят, если не услышал тихий хмык от этого без пяти минут пенсионера-отставника. Упрямо двинув челюстью, я шевельнул плечами, ощущая привычную тяжесть брони – это действовало на меня успокаивающе, – положил правую руку на шлем, висящий на специальном зацепе на поясе. Слева на поясе брони в замках покоился табельный пистолет, увидев который старпом снова якобы в приступе удивления округлил глаза. Ох уж мне это чванство потомственного флотского в лице Костюшенко, он-де – Флот, именно так, с большой буквы, и на корабле ходит в недосягаемых вершинах, а мы – десант, по грязи на брюхе ползаем. От желания дать ему в лоб спасло только то, что на встречном галсе нас заприметил О’Кифф. Остановившись подле, сдавил ладонь, я даже сквозь перчатку почувствовал хватку, в крепком рукопожатии. Нетерпеливо постукивая носком ботинка, он практически зарычал:

      – Влад, представляешь, полчаса, как сигнал эскорту отправили, и тишина. Нет, ты понимаешь, меня тут за яйца взяли, шаг вправо, шаг влево, хренова секретность, а эскорта нет! Связь по открытому каналу запрещена, по спецчастоте только односторонний сигнал! Болтаемся здесь, как корыто в штиль!

      Последовавший за этим краткий перечень морских терминов я выслушал с лёгким удивлением. Вот уж не знал, что флотский матерный ещё надводного флота до сих пор в ходу. Каперанга прервал взволнованный голос оператора РЭБ:

      – Командир, регистрирую гравитационную аномалию, три точки выхода, в ста километрах от нас!

      Мгновенно