Татуировка (сборник). Александр Варго

травы в искусственных зубах.

      Рядом с Розой с ноги на ногу переминались те самые толстухи в засаленных ночнушках. Одинаковые пухлые лица с тусклыми животными взглядами, носы картошкой, заячьи губы, с которых безостановочно капала слюна, однозначно указывали, что перед ним близнецы.

      «Близнецы-дауны», – поправил Павел себя. Впрочем, ситуация от этого легче не становилась.

      – Насколько дерьмово я выгляжу, дочки? Говорите смело, мои киски, – сказала Роза, выпуская дым. – Я готова к любой правде.

      – Не хуже, чем обычно, ма, – сказала одна из толстух, с хлюпаньем подхватывая языком нить слюны.

      – Не хуже и не лучше, – подхватила вторая. – Ты выглядишь так, будто кто-то хотел отрезать тебе лицо.

      – Дуры, – заключила Роза, сплюнув. – Могли бы и комплимент матери сделать.

      – Ты клевая, ма, – глупо улыбаясь, промычала первая.

      – Вы чуть не опоздали, – строго сказала старуха. – Какого черта вы так долго возились? Еще полминуты, и ваша ма осталась бы без рожи.

      – Я уснула, ма, – призналась первая, шмыгнув носом. – В шкафу так тепло… Мне снились кролики.

      – Отлично, – поморщилась Роза. – Я надеюсь, что кролики в твоем сне играли на фортепиано, а не занимались тем, о чем в приличном обществе не принято говорить… А ты, Глаша? Тебе кто снился? Ежики?

      Толстуха потупила взгляд.

      – Я запуталась, – выдавила она, почесав под мышкой. – Я думала, что «кис-кис» значит «сиди тихо».

      Роза стряхнула пепел прямо на стол, на котором лежал Павел.

      – Идиотки. Защитницы, едрить вас в задницу. Всего два сигнала, которые я вам вдалбливаю уже целый год. «Кис-кис» – мама в беде. «Брысь!» – сиди тихо. Неужели трудно запомнить?

      – Нет, ма, – одновременно пробасили близнецы.

      – Эй, – тихо позвал Павел, и все трое обернулись.

      – Проснулся? – возбужденно хихикнула Роза. – Это хорошо. У Даши хорошо поставлен удар. Я уж думала, она твою башку расколет, как тыкву. Мои кошечки сильные. Скажи спасибо мне, иначе они тебя бы растерзали. Решила пожалеть тебя в последний момент…

      Павел облизал пересохшие губы.

      – Роза…

      – Ты, похоже, невнимательно слушал мой рассказ, Павлуша, – снова заговорила Роза, не дав ему договорить. – Помнишь, у Анжелы и Олега были две дочки-близняшки? Вот они, мои кошечки… Если я привожу к себе любовника, я громко говорю «брысь». Они тихонько прячутся по углам и терпеливо ждут, когда я закончу. Но попадаются вот такие подлые говнюки вроде тебя. И тогда я зову своих кисок на помощь. Всасываешь, ущербный?

      – Послушай, развяжи меня, – попросил Павел, стараясь не встречаться взглядом с толстухами. Они таращились на него с таким видом, как умирающий от голода смотрит на витрину продовольственного магазина. Женщины тяжело задышали, облизывая влажные губы, их громадные рыхлые груди заколыхались словно желе. Вся верхняя часть ночных рубашек этих сумасшедших была темной от слюны.

      – Ага, разбежалась, – закудахтала от смеха