Шарко. Франк Тилье

ты плачешь, папа?

      Он утер слезы – он, кто никогда не плакал.

      – Пустяки. Смотрите, как он мчится.

      Но тут, словно назло, Пупет стал выказывать признаки усталости, прошел еще один поворот и вдруг остановился на рельсах. Близнецы запротестовали, им хотелось еще посмотреть, как он гордо накручивает петлю за петлей. Франк долил горючего, но ничего не помогло, Пупет заупрямился. Шарко занервничал, засуетился, даже сходил за отверткой и подвинтил крошечные детали, но все напрасно.

      – Мы потом еще попробуем. Папа его починит. Обещаю.

      Позже он уложил сыновей и остался рядом, в темноте, слушая, как они спят. Отцовские руки рвались защитить их, словно оберегая маленькой живой огонек.

      В конце концов он присоединился к Люси, они поужинали без аппетита, не чувствуя вкуса. Трудно было не думать о деле и предстоящих тягостных днях, когда им придется носить лживые маски.

      Они заснули на диване за каким-то нудным телефильмом, хотя обычно, столкнувшись с подобным расследованием, они бы уткнулись в отчеты. Телефонный звонок вырвал их из сна около полуночи. Люси подскочила, Шарко заворчал, как старый медведь. Это был его рабочий мобильник.

      – Белланже… Чего ему надо?

      Он снял трубку и быстро закончил разговор, явно встревожившись. Потом направился к вешалке:

      – Он у Рамиреса. Что-то там нашел.

      Люси побелела:

      – Что? И что он там забыл в такое время?

      – Представления не имею, и мне это действует на нервы. Он просто просил приехать.

      Перед тем как выйти, он обернулся с серьезным видом:

      – Мой локомотив Пупет сломался и отказался двигаться. Впервые за тридцать лет.

      16

      Франк вел машину, а рядом примостилась тревога. В лучшие свои времена Белланже был великолепным копом, педант с чутьем зверя, который отлично уловил суть их работы: главное – вцепляться в детали, на которые остальные не обращают внимания. Типа задаться вопросом о положении гильзы и никогда не отступаться от следа, в который веришь, даже несмотря на начальственный гнев. Что он обнаружил у Рамиреса среди ночи?

      Когда Шарко подъехал, Николя курил у входа, подняв ворот плаща. Всякий раз при виде Белланже у Франка в голове возникал образ опустившегося копа, которого сыграл Брэд Питт в фильме «Семь» Дэвида Финчера.

      И справа и слева сад превратился в череду земляных холмиков – следы работы бульдозера. Шарко погасил фары и выбрался из салона, мрачнее тучи:

      – А до завтра подождать не мог?

      – Ты стареешь.

      – У меня, между прочим, семья есть.

      – Верно, ты везучий, что да, то да.

      Николя щелчком отправил сигарету в одну из земляных ям и показал ключи от входной двери:

      – Я позволил себе забрать их с твоего стола.

      Шарко задался вопросом, возвращался ли вообще Николя домой после собрания, устроенного Маньеном. Может, он остался на работе один, приглушил свет и сидел с кокаином в глубине носовых пазух, лицом к лицу