Шарко. Франк Тилье

позиции стреляла?

      Люси не ответила, она с ужасом смотрела на своего спутника жизни. Скудный свет превращал черты Шарко в безумные геометрические фигуры. Калейдоскоп из кусков плоти, который снова вызвал у нее дрожь. Глаза исчезали во тьме, словно поглощенные двумя черными дырами. Он выпрямился, взял ее за плечи и сильно встряхнул:

      – Приди в себя! Так из какой позиции?

      – Франк… что ты делаешь?

      – Что я делаю? Я пытаюсь помешать нашей семье пойти ко дну.

      – Нет, Франк. Я убила этого типа, я… Я одна и должна отвечать. И речи быть не может, чтобы втянуть в это тебя!

      – Я уже втянут с того момента, когда ты притащила сюда свою задницу, не сказав мне ни слова, а еще потому, что ты мать моих детей. Пойдешь ко дну ты – угробимся мы все.

      Шарко достал бумажник и сунул ей под нос фотографию сыновей:

      – Думай о них. Только о них. Мы не в счет.

      Его слова поразили Люси в самое сердце. Голова у нее кружилась. Ей следовало проверить все комнаты, прежде чем спускаться в подвал. Может, Рамирес продал свой мотоцикл. Он не открыл дверь, потому что не захотел, или же не услышал, или боялся нежеланного гостя? Почему она оказалась такой дурой? Она порылась в памяти, неопределенно повела указательным пальцем:

      – Я точно не помню… Я лежала на полу, в том углу. Он был надо мной и хотел меня задушить. Я наклонила пистолет и выстрелила. Его отбросило к стене, и он умер…

      Шарко это мало чем помогло. Он заметил висящую лампочку, поднялся по лестнице, чтобы зажечь ее, но энергосберегающий свет – от силы двадцать ватт – едва теплился. Он оглядел потолок над телом – увеличивающимися кругами, пока его взгляд не остановился на точке попадания. Пуля частично вошла в кирпич, но не полностью благодаря полой головке. Он вытащил ее, как вишенку, и опустил в карман. Эта пуля была частью цифрового отпечатка оружия Люси.

      – А теперь гильза.

      Другая часть цифрового отпечатка. Опустившись на колени, он принялся рыться в пластиковых чехлах, откатывая пустые бутылки… Чем больше предметов он разгребал, тем большие залежи обнаруживались под ними.

      – Ты зашла в дом уже в перчатках?

      – Я их надела еще снаружи. И шапочку.

      Учитывая невероятную свалку, в которую был превращен подвал, Шарко был уверен, что полицейские из научно-технического подразделения окажутся не в состоянии корректно провести анализ ДНК, а значит, он может спокойно рыться, не боясь обронить капельку пота или волосок из брови. Зато следовало тщательно следить, чтобы не оставить отпечатков на дверных ручках и мебели…

      – Хорошо. Ты связывалась с национальными базами данных по поводу Рамиреса? Говорила с кем-то о нем, звонила кому-нибудь?

      – Нет, я была осторожна. В курсе только тетя.

      – Судя по твоему рассказу, Рамиреса допрашивали только как свидетеля по делу об исчезновении, так?

      – Да.

      – Значит, не будет установлено никакой связи между исчезновением Летиции, которое находится в ведении Центрального бюро, и смертью Рамиреса, которой займется