Азъ есмь Софья. Крылья Руси. Галина Гончарова

Ну и что? Трех месяцев не прошло…

      – Ворует он. У команды крысятничает…

      – Не оговор?

      – Нет. У Мишки браслет пропал, с боя взятый, уж он убивался. Деньги пропадали, а тут…

      Павел кивнул.

      Ну да, деньги – дело такое, на них же не напишешь, где чьи. А вот браслет – вещь памятная, трофейная…

      Турки последнее время сторожились и старались не задевать русских, но стычки иногда происходили. И трофеи, конечно, были. Поль у команды по карманам не шарил, справедливо рассудив, что от медяков казна не обеднеет, а матросам приятно будет. Что с боя взято, то свято. Ну и…

      Браслет и браслет, что в этом такого? В браслете-то ничего, но в его пропаже!

      Петр, не поднимая шума, и принялся обыскивать корабль, рассудив, что посреди моря спрятать уворованное особенно некуда, а умному человеку все тайнички завсегда откроются.

      И – нашел в небольшом тайничке. Тот, кто его оборудовал, явно был новичком, не подумав, что свой-то корабль и капитан и боцман до досточки знают. А как иначе? Ты ж ему жизнь доверяешь, хоть в шторм, хоть в бой, – и платить обязан любовью и верностью. Пусть береговые смеются, но для моряка корабль – это как жена, любовь, дом…

      Одним словом, боцман проследил за тайничком – и увидел Меншикова. А в тайнике добавилось монет.

      Так что делать-то с мерзавцем?

      А что тут сделаешь? Снисходительность проявлять – только мерзавцев плодить. А потому Алексашка был выпорот кнутом без всякой жалости и выкинут в лодку. А ту оттолкнули от корабля.

      Коли верно, что оно не тонет, – может, и выплывет. Да и не звери моряки, бурдюк с водой и несколько сухарей негодяю оставили.

      Скатертью дорога, а на Русь не возвращайся. Кто увидит – ноги выдернет.

* * *

      – Чума! Жуан, мне страшно!

      – Белла, нам надо уехать.

      Иван смотрел серьезно и строго. Принцесса всхлипнула, вытерла слезы и посмотрела на почти мужа.

      – Куда, Жуан?

      – Из города – обязательно. И подальше, пока эпидемия не пройдет.

      – Почему же?

      – Потому что, если мы тут останемся, шанс заболеть очень велик. Я не хочу рисковать твоей жизнью, ты мне слишком дорога.

      – Ты знаешь, отчего болеют чумой?

      Педру в этот раз не подслушивал, просто шел к дочери. Но после слов Ивана решил прояснить ситуацию. Чума набирала размах, вспыхивая пожарами по городам и деревням, косила косой людей, заставляя церковников молиться за грешные души, – напрасно! Все было напрасно. Но если на Руси знают, как это остановить…

      – Знаю. На Руси то давно известно.

      – И отчего же?

      Тут уж не вмешаться в разговор молодых было невозможно, но Иван смущаться и не подумал. Личный духовник его величества, отец Фернанду[2], смотрел строго, только Ивана взглядами было не напугать.

      – От грязи и крыс, святой отец.

      – Вот как? Расскажи подробнее, сын мой.

      Иван согласно кивнул, предлагая слушателям устроиться поудобнее. Вино, фрукты…

      Педру был весьма и весьма неглуп, поэтому

2

Автор не уверен, что это был именно отец Фернанду, но без личного духовника тогда дело не обходилось (прим. авт.).