Без надежды на искупление. Майкл Р. Флетчер

они его там жалили.

      – Я не любуюсь видом, – прохрипел Бедект. – Я думаю, да и вам также не мешало бы иногда подумать, и нахожу, что меня беспокоит то, что я здесь вижу.

      Вихтих изобразил оскорбленный вид, а у Штелен свирепо расправились ноздри. Оба посмотрели на открывавшийся за спиной Бедекта вид теократического государства Зельбстхас, а затем повернулись и глянули на Готлос.

      Если в Зельбстхасе глаз радовали зеленые холмы, мощные деревья, гордыми кронами устремившиеся в небо, и дорога, гладко вымощенная булыжником, в Готлосе все было наоборот. Позади них простиралась неопрятного вида равнина. На низкорослых деревьях трепыхались немногочисленные листочки, а дорога была просто вытоптанной и кое-как расчищенной тропой.

      – Ну да, Готлос – куча дерьма, – сказал Вихтих. – Это мы и так знаем. Если бы земля на южном берегу Флюссранда была так же хороша, как и на северном, Зельбстхас бы его захватил. Готлос сохранил свою независимость как город-государство только потому, что никто на него не польстился. Боги, ты стал боязлив, старый скотоложник.

      – Дело в том, что с возрастом, – сказал Бедект, – начинаешь замечать, что некоторые вещи изменились. Я здесь уже бывал, лет двадцать назад, пожалуй. В Зельбстхасе правили теократы, но во всем остальном он не сильно отличался от Готлоса. Не до такой степени, как сейчас, конечно же. – Своей изувеченной рукой Бедект указал на северный берег реки. – Мы сейчас видим край, который стал таким, как он есть, благодаря вере его жителей. Жители Зельбстхаса начали иначе думать о самих себе. Они больше не считают, что живут в жалком городе-государстве, которому едва удается как-то выжить. Нет, они знают, что добились успеха, и осознают собственную значимость. Так изменить людей мог только могущественный гефаргайст – очень могущественный. Хотелось бы мне знать, что мы станем делать, когда попадем в столицу. Мы можем оказаться не в своей тарелке, и нам будет не по силам то, что мы задумали.

      – Не в своей тарелке? – пораженно переспросил Вихтих, как будто уже одна мысль о том, что ему что-то может оказаться не по плечу, была просто смехотворна. Глаза у него округлились. – Подожди-ка, ты что, решил пойти на попятный?! Ты хочешь поджать хвост и дать деру из-за какой-то зеленой травки и миленьких холмов. Вот проклятье. Я-то думал, что сумасшедший здесь я.

      На лице Штелен читалось сомнение.

      – Двадцать лет назад – это очень давно.

      – Правда, – усталым тоном согласился Бедект, – но тридцать лет назад о них никто не слышал, а двадцать лет назад их считали просто сумасшедшими, захватившими власть в никому не известном городе-государстве. А теперь их все знают, и их страна стала совершенно не такой, как прежде.

      – Ты стараешься наговорить всякой всячины, чтобы спасти свою задницу, – сказал Вихтих. – Бывает, что плодородные земли оставляют незасеянными, а бывает, что на пересохшей почве снова начинает все расти. Везде и всегда такое случается.

      – Дело не только в этих зеленых холмах. – Бедект пожалел, что им не попадается что-нибудь более убедительно