Тамбур. Анна Малышева

запирают. Дверь в тамбур. А вот двери квартир – никогда.

      Татьяна еще крепче сжала сумку – чисто инстинктивно, будто пытаясь уберечь свою собственность:

      – Почему это?

      – Они доверяют друг другу.

      – С ума сойти…

      Риелтор склонил голову:

      – Я сам удивился. Сперва, когда осматривал квартиру, не понял, кто в ней живет. Вбежала какая-то девочка с котом. Потом еще заглянул пожилой мужчина – что называется, за солью. Я не вытерпел, спросил: «А кто тут прописан?» Хотя, как вы понимаете, мы и так это выясняем…

      – Понимаю.

      – Ну и вот, – он прикусил кончик ручки, которую вертел в пальцах и внимательно взглянул на клиентку. – Это были соседи. Они все доверяют друг другу, так что и вы можете быть спокойны.

      – То есть, дверь запирать нельзя? – иронически произнесла та. – Соседи обидятся, решат, что я их принимаю за жуликов?

      – Вовсе нет. Просто я рекламирую вариант. Такое нечасто встретишь.

      – И не говорите!

      – Так… вы внесете залог?

      Когда заговаривали о деньгах, Татьяна сразу обретала почву под ногами. Деньги – это реальность. Это все. И это намного надежнее незапертой двери.

      Она уплатила. Сделка была совершена через две недели, после оформления всех необходимых документов.

      После переезда ей было очень не по себе, как всегда в новой квартире. Другие запахи, другие звуки за стеной. Новый вид из окна. С нею постоянно здоровались в тамбуре, и постепенно она стала узнавать соседей. Мать и дочь – обе хорошо одетые, миловидные. «Где папаша?» – спросила она себя и не смогла ответить на этот вопрос. У них был кот – Татьяна определила его как сиамского (разницы между тайской и сиамской породой она, как многие, не понимала и потому ошиблась). Кот иногда истошно орал по ночам. Она это слышала даже через толстые стены – риелтор не обманул, дом был выстроен на совесть, но и это не спасало. Был еще сосед – тихий пожилой мужчина, щуплый на вид. Она ничего о нем не знала, впрочем, как и о матери с дочкой. И в третьей квартире обитал парень – она его видела только со спины. На удивление тихий, и все бы хорошо… Но Татьяне всегда казалось, что он старается побыстрее скрыться с глаз. Ни его лица, ни его голоса она не знала. Это была тень, которая мгновенно появлялась и тут же исчезала из тамбура.

      Дверей никто не запирал – это была правда. Сперва она полагала, что из-за этого к ней станут ломиться непрошенные гости, и очень этого опасалась. Но вскоре убедилась, что кнопка ее дверного звонка вполне может зарасти плесенью. Ее не игнорировали, но к ней и не лезли. И тогда она сама перестала запирать дверь.

      Ничего не изменилось. К ней не заходили. Ни за солью, ни поговорить, (чего можно было ждать от одинокой женщины, явно разведенной, оставшейся с ребенком). Ее вообще не замечали. Настал день, когда она, вернувшись с работы, думая о том, что одиночество становится все более ощутимым, а перспективы для брака – расплывчатыми, захотела, чтобы кто-то к ней заглянул.

      Где-то в тамбуре хлопнула дверь. Но шли не к ней.

      Она не запирала дверей уже и ночью. Ее не беспокоили.