Наследник Гиппократа. Юрий Корчевский

анестезиолога.

      – Не надо, я под лидокаином сделаю.

      – А вдруг?

      – Рана ещё не зажила, я быстро.

      Артём Витальевич посмотрел с сомнением, но возражать не стал. В операционной оперирующий хирург – главный, его слово должно исполняться, а не обсуждаться.

      Никита не хотел давать наркоз. Второй наркоз за трое суток, это уже перебор. И как он потом отразится на здоровье пациентки, ещё вопрос. Они вымыли руки, надели операционное бельё. Медсёстры накрыли пациентку простынёй.

      – Доктор, а наркоз? – спросила она.

      – Да тут пустяк, управимся за несколько минут. Я под местной анестезией выполню, – успокоил женщину Никита.

      Чтобы ни случилось, показывать тревогу, неуверенность либо другие эмоции пациентке нельзя. Шутить, улыбаться – вот правильное поведение.

      – Приступаем!

      Никита обколол рану после обработки лидокаином, немного выждал, пока анестетик подействует, ножницами разрезал нитки, скальпелем поддел края раны, развёл. Из образовавшегося кармана обильно потекла серозная, с примесью гноя, жидкость. Никита щедро полил перекисью водорода, осушил салфетками. Что-то в глубине раны виднеется, похоже на сгусток. Никита подцепил это «нечто» зажимом, вытащил, показал главврачу. «Это» оказалось забытым тампоном. Никита бросил его в подставленный лоток. Главврач изменился в лице. Никита ещё раз промыл рану, поставил дренаж, ввёл в рану антибиотики.

      – Всё, милочка, а Вы переживали! Я не сделал Вам больно?

      – Нет, доктор.

      Процедура, в самом деле, прошла быстро, минуты, всё же опыт сказывался.

      – Всё прекрасно, Вас отвезут в палату, сделают укольчик, Вы поспите. К утру ни температуры, ни болей не будет.

      Медсёстры осторожно перегрузили пациентку на каталку, увезли в палату. Артём Витальевич от души выматерился.

      – Кто бы сказал, что в нашей клинике такое возможно – не поверил! А ещё доктор наук!

      – Ошибок не бывает только у тех, кто не работает, – осторожно сказал Никита.

      Того, кто оперировал женщину, он не видел никогда. Зачем поливать грязью человека? И без него найдётся много желающих. Как говорится, у победы родителей много, а поражение всегда сирота. Хирурги вымыли руки, сняли операционную одежду. Никита отдал распоряжения постовой медсестре. Спустились на первый этаж, но не в ординаторскую, а в кабинет главного врача. Артём Витальевич плюхнулся в своё шикарное кресло, показал Никите на кресло у стола.

      – Садись. Как думаешь – обойдётся?

      – Должно.

      – Не видел бы своими глазами – не поверил. Ты в историю болезни ничего не записал?

      – Нет, я уже говорил, Вас ждал.

      – Молодец! И не надо, всё идет штатно.

      Штатно, конечно, не шло. Но и всем знать об этом необязательно. Никита уже понял, что вышколенный персонал будет держать язык за зубами, боясь потерять работу.

      – Накатим?

      – Мне же дежурить.

      – Пятьдесят граммов коньяка – это не только полезно, но ещё и мало, – пошутил главврач.

      Гроза миновала. Ошибка исправлена, и Артём Витальевич