Игра в отрезанный палец. Андрей Курков

был он водолазом, опущенным в подводное царство, где и мир был другим, и рыбы – невиданными. Вот-вот те, что сверху, дернут за шланг, по которому воздух идет, и вытащат его обратно, наверх…

      «Нет, сразу не вытащат, – подумал в ответ на свои ощущения Ник. – В лучшем случае через месяц-два. А за эти месяц-два еще неизвестно, что произойдет…»

      – Ну че, поперли? – спросил Сахно, уставившись с ухмылкой на Ника. – Ты что, первый раз за бугром? Неужто в ответственные загранкомандировки раньше не посылали?

      – В Африке был, – проговорился Ник и тут же внутренне собрался, напрягся, прогоняя ощущения водолаза. – Пошли, – обернулся он к Сахно.

      Поезд до Кобленца был сидячим. Обычная электричка. Только очень чистая и сиденья, как диваны.

      Через каждые полчаса по проходу проезжала тележка с чаем-кофе и разными закусками.

      Когда она проехала в очередной раз, Сахно повернулся к Нику и пристально посмотрел ему в глаза.

      – Знаешь, я хоть и люблю выпить, но не слепой же! Ты от своего дружка в Польше не только паспорта получил. Он тебе еще два конверта дал. Наверно, с деньгами? – Сахно улыбнулся.

      – Наверно.

      – А два потому, что один – для меня? Да?

      – В Кобленце дам, – сухо пообещал Ник, представив, как Сахно начнет тратить свои дойчмарки.

      – Да мне раньше и не надо, – удовлетворенно проговорил Сергей, вытащил из нагрудного кармана джинсовой куртки три паспорта – два красных и один синий, движением картежника развеерил их и снова хитро посмотрел на Ника.

      – Так мы с тобой теперь братья-югославы? Сербы, значит…

      Он развернул синий паспорт и прочитал вслух: «Иво Сахнич, родился 12 июля 1959 года».

      – Слушай, откуда у твоих друзей мое фото? И дата рождения правильная… Вот только с местом рождения… – И он покачал головой. – Что я, мудак, чтобы в Сараево родиться? А тебя как по паспорту?

      – Нико Ценский…

      – Че это за фамилия? Таких югославов не бывает!

      – Это моя настоящая фамилия.

      – По блату оставили? Чего ж ты за меня словечко не замолвил? А все-таки, что это у тебя за фамилия? Еврейская?

      – В Югославии – еврейская, а я – русский.

      – Фамилия – еврейская, а он – русский. – Сахно усмехнулся и отвернулся. Проводил взглядом высокую молодую немку, толкавшую по проходу очередную тележку с едой и напитками. – Слушай, у нас же еще две «Зубровки» и вино, – задумчиво произнес он.

      – Потом, в Кобленце…

      – А колбасу мы доели?

      – Нет, в купе оставили…

      – Но на немецкую колбасу у нас денег хватит?

      – Хватит.

      Через три часа, когда поезд подходил к Кобленцу, Ник уже был вне себя от беспрерывных вопросов и подколок Сахно.

      «Уж лучше бы дал ему выпить. Может, хоть проспал бы он всю дорогу?» – думал Ник, первый раз долго пообщавшись с трезвым напарником.

      – Wo ist hier hotel «Mauer»? – спросил Ник у служащей бюро справок Кобленцкого вокзала.

      Пока девушка с короткой мальчишеской стрижкой нажимала клавиши на своем