Сказка о колоске. Игорь Дасиевич Шиповских

ыло на этом громадном пространстве.

      Имелась здесь, и длинная плодоносная грядка с помидорами, и огромный парник с огурцами, и приличная по размерам гряда патиссонов с перцами, и скромные участки моркови, редиса, тыквы, кабачков. Да много ещё чего такого овощного здесь произрастало. Всё перечислять и дня не хватит.

      Но вот что интересно, у каждой грядки, у каждого парника или участка, был свой царь-государь или король-воитель, и, разумеется, со свитой. И у помидоров был свой владыка, и у огурцов, и даже у морковки с редиской имелся свой монарх. Да это и понятно, ведь каждая грядка была отдельным королевством или царством. Либо на худой конец княжеством или графством. Притом самым настоящим, со своим войском, дворцами-городами, придворными и простыми жителями.

      Впрочем, речь пойдёт не о них, хотя они тоже имеют прямое отношение ко всем дальнейшим событиям. И так, была на том огороде довольно-таки ёмкая и даже вполне ухоженная грядка-царство с укропом. Ну, укроп как укроп, неприхотливое, во всех отношениях положительное, душистое и очень полезное растение. В общем, ничуть не хуже картофеля, корнишонов, перчиков и редисок с петрушкой росших рядом с границами укропова царства.

      Правда, границы всех этих царств-грядок буквально налезали друг на друга, настолько плотно был засеян огород. Однако это только с одной стороны, а с другой стороны царства те граничили с огромным бескрайним полем пшеницы. Уж так исторически сложилось, что большой бурно заселённый огород и пшеничное поле оказались соседями.

      Кстати сказать, поле то было настолько необъятным, что пшеницы на нём росло великое множество, и чувствовала она себя на нём привольно и радостно. Вот сколько свободного места было у пшеницы. И, конечно же, это обстоятельство не могло не вызвать нескрываемую зависть у жителей огорода.

      – Почему это у пшеницы столько простора!… вон как её колосьям вольно живётся!… а у нас тут стручок на стручке, ботва на ботве!… – не раз возмущались обитатели огорода и неоднократно затевали захватнические войны против соседа.

      То огурцы в атаку бросятся, и давай через головы моркови да картофеля пшеничное поле завоёвывать. То патиссоны, изрядно потоптав укроп, пытаются подступиться к лакомой земле. А было и такое, что помидоры предпримут нападение и, объединившись с перцами, нарушат границы царств лишь бы оттяпать у пшеницы приличный кусок территории по праву ей принадлежащий.

      Однако все эти попытки и нападки были напрасны. Пшеница всегда сплачивалась вокруг своего монарха в единый несокрушимый сноп и давала захватчикам достойный отпор. Ну а те несолоно нахлебавшись, возвращались на свои грядки и уже там продолжали вести меж собой тихие огородные войны.

      То редиска с петрушкой из-за границ повздорят, то патиссоны с перцами поругаются. В общем, не было спокойствия, ведь жили-то все тесно, место ограничено, вот отсюда и бесконечные распри. Впрочем, те, кто граничил с пшеницей, никогда с ней не воевали, и даже наоборот очень дружили. И картофель, и укроп, и морковь всегда находили общий язык с пшеницей.

      А укроп, так тот вообще чуть ли ни самой близкой роднёй считался. Но в этом нет ничего удивительного, ведь жили-то бок обок, и зачастую ветер семена укропа заносил на пшеничное поле. А зёрнышки пшеницы в свою очередь постоянно попадали на грядку укропа. Одним словом перемешивались они.

      А потому родней и ближе друзей на свете не было, ну разве что ещё картофель, у того тоже имелось много общего с соседями. Вот так они и жили да не тужили. Семьи создавали, детей растили, радовались соседству, дружили, и даже не задумывались, что к ним может прийти беда. А она меж тем была уже на пороге.

      2

      Однажды каким-то непостижимым образом на грядку с укропом попала не то пыльца, не то зерно, не то семя, одного заморского растения. То была кукуруза. И как уж она туда попала, никому до сих пор неизвестно. Хотя некоторые поговаривали, мол, это ветром надуло, дескать, ураганом прибило. Впрочем, иные предполагали, что это перелётные птички на хвосте принесли. Однако доподлинно никто точно не знал.

      И как бы там ни было, как бы кукурузная поросль на грядку ни попала, но только с тех пор с укропом стали происходить престранные вещи. Вдруг, доселе скромные и порядочные жители укропова царства начали задирать нос, воображать и чрезмерно задаваться. А их великий предводитель, царь-государь всея грядки, Укроп четвёртый, собрав на главной площади столицы огромную толпу своих подданных, заявил.

      – Нет на свете лучше народа, чем укроп!… мы самая древняя и родовитая культура на Земле!… от нас пошёл весь овощной люд! А потому нам по праву принадлежат все поля и луга, граничащие с нами!… и я желаю, чтоб об этом возвестили во всём мире! А кто с нами не согласен того мы покараем! Да здравствует укроп, самый главный народ! – важно раздувая ноздри, прокричал он, требуя от собравшихся полной поддержки. И он её тут же получил.

      Лишь только толпа выслушала его речь, как сразу забилась в яростном одобрении, запрыгала, заскакала и, заголосив от распиравшей её спеси, замахала своими мохнатыми лапками. Уж такой на всех раж напал, что это больше походило на всеобщее помешательство.

      Впрочем,