Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья

между секторами экономики обладает неплохим объяснительным потенциалом. Несомненным достоинством меркантилистского анализа с этой точки зрения, в частности, стало то, что он подготовил почву для разделения производительного и непроизводительного труда Смитом (см.: [Perrotta, 1988]).

      95

      Фактически уже к началу XVIII в. тезис о взаимовыгодном характере международной торговли стал доминирующим (некоторые примеры см.: [Wiles, 1987, р. 157–160]).

      96

      Этот подраздел основан на материале моей более ранней работы [Roncaglia, 1994], где идеи и судьба Серра представлены более подробно.

      97

      Более или менее рудиментарные формулировки количественной теории денег уже встречались в литературе и до Давандзати: в Испании представители известной саламанкской школы – у монаха-доминиканца Наварро (Мартин де Аспилькуэта, 1493–1586) в 1556 г., а у Томаса де Меркадо в 1569 г.; во Франции у Жана Бодена (1530?–1596) в 1568 г. В докладе прусскому правительству от 1522 г. (который оставался неопубликованным до XIX в.) знаменитый Николай Коперник также указывал на связь между количеством денег и ценами [Spiegel, 1971, р. 86–92; Chafuen, 1986, р. 67–80]. Догадка Коперника особенно примечательна, поскольку приток золота и серебра из Америки в Европу, который и привлек значительное внимание к связи между количеством денег и ценами, начался несколькими десятилетиями позже (см.: [Vilar, 1960; Cipolla, 1976]). Эти формулировки еще не составляли теории в строгом смысле слова, но уже означали существенное продвижение по сравнению с еще более ранними смутными указаниями на данный феномен, например, у Плиния Младшего.

      98

      Соответствующий отрывок был приведен в авторском примечании ко второму изданию 1780 г.

      99

      «Уровень обменного курса» представлен как цена местной денежной единицы, выраженная в векселях, деноминированных в иностранной валюте.

      100

      О вкладе Серра в теорию обменного курса см.: [Rosselli, 1995].

      101

      Противоположного мнения придерживались Эйнауди [Einaudi, 1938, p. 132–133] и Шумпетер [2001, т. 1, с. 250–251]. Следует отметить, что Эйнауди был последовательным критиком буллионизма, вплоть до того, что он связывал зарождение экономической науки именно с тем периодом, когда в работах Ботеро, Петти и Кантильона связь между драгоценными металлами и богатством была отвергнута [Einaudi, 1932, р. 219–225].

      102

      Феррара подвергся критике за то, что не включил Серра и других итальянских авторов в первые два тома своей «Библиотеки экономистов (первая серия)», которые были посвящены физиократам и Смиту. Отвечая на эту критику в предисловии к третьему тому первой серии «Библиотеки» («Итальянские трактаты XVIII в.: Дженовези, Верри, Беккариа, Филанджьери, Ортес»), он выразил однозначно негативное суждение о Серра как об экономисте [Ferrara, 1852, р. xliii – lvii), отнеся его к буллионистам: «Золото и серебро были для него единственным и наивысшим возможным богатством» [Ibid., p. xlix], но высоко оценив его как патриота, наделенного гражданским чувством [Ibid., p. xl – xli], предполагая, что Серра в действительности пытался донести