Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья

могут рассматриваться как самостоятельные величины, вклад которых представлен в главе 8. В главе 9 мы рассматриваем Карла Маркса и особенно те аспекты его мысли, которые имеют непосредственное отношение к политической экономии.

      Золотой период классической школы относится преимущественно к эпохе между Смитом и Рикардо. Переломный момент, традиционно относящийся примерно к 1870 г. и обозначаемый как «маржиналистская революция», возвращает нас к «дуговому» представлению о противоположности сил спроса и предложения на рынке. Несмотря на то что оно давно присутствовало в обсуждении экономических вопросов, именно тогда это представление приняло наиболее выраженную форму благодаря как наличию четкой аналитической структуры субъективной теории ценности, так и большей стройности предлагаемой концептуальной картины. Центральная проблема экономической науки переместилась от объяснения функционирования рыночного общества, основанного на разделении труда, к интерпретации выбора рациональных агентов в их взаимодействии с другими, следующими подобным правилам поведения индивидами посредством рынка.

      Основные черты этого изменения и длительной подготовки к нему обсуждаются в главе 10. Кроме того, эта и две последующие главы иллюстрируют три основных течения, на которые традиционно подразделяется маржиналистский подход: английское (Джевонс), австрийское (Менгер) и, наконец, французское, связанное с анализом системы общего экономического равновесия (Вальрас). Всеобъемлющая попытка синтезировать классический и маржиналистский подходы характеризует вклад Альфреда Маршалла. Эта попытка и ее ограничения рассмотрены в главе 13.

      Маржинализм неразрывно связан с субъективной теорией ценности, с радикальной трансформацией утилитаризма, который изначально выступал основой для этики консеквенциализма. Утилитаризм Джевонса низводит homo oeconomicus до вычислительной машины, которая максимизирует одномерную величину: именно на этом зыбком фундаменте, как мы увидим, строит свой аналитический замок субъективная теория ценности.

      Случай Маршалла довольно интересен, поскольку он показывает, насколько сложно связать комплексное и гибкое ви́дение мира с аналитической структурой, ограниченной догмами концепции равновесия. Нечто подобное произошло и в случае австрийской школы, так же как и с подходом Шумпетера, теория которого представлена в главе 15. Таким образом, мы можем разобраться в причинах значительного разброса в оценках нескольких ключевых экономистов (превозносимых или принижаемых в зависимости от позиции, с которой они оцениваются), приняв во внимание богатство и глубину их концептуальной репрезентации действительности, или же слабые стороны и жесткость их аналитических систем.

      Проблема взаимоотношений между концептуальной основой и аналитической системой принимает различные формы в работах Джона Мейнарда Кейнса и Пьеро Сраффы, чьи вклады рассмотрены в главах 14 и 16. Кейнс