Как покорить герцога. Меган Фрэмптон

раздраженным тоном спросил он, как будто полагая, что она не случайно здесь оказалась, а последовала за ним нарочно.

      – Главным образом для того, чтобы тут спрятаться, – быстро ответила Маргарет, не открывая глаз. Она услышала, как он подошел и сел на диван с противоположной стороны. Диван был большой, их разделяло приличное расстояние, такое, что нельзя было броситься ему на грудь, но недостаточно для соблюдения приличий. И если бы в эту минуту сюда кто-нибудь вошел и увидел их почти рядом… Маргарет вдруг захотелось, чтобы их действительно застукали наедине, – ей стало любопытно, как бы он повел себя в такой ситуации.

      – А зачем вам понадобилось прятаться?

      У него был восхитительный голос, низкий с бархатистым оттенком, у нее даже мурашки побежали по спине. Он казался идеальным мужчиной без недостатков, за одним лишь исключением – ему явно не хватало ума. Жаль, конечно, хотя в мужчине ум не главное. Маргарет открыла глаза и посмотрела на него. Да, все такой же красавец. Глаз невозможно отвести! Если бы только он помалкивал! Так было бы лучше всего.

      – Из-за людей.

      Лашем сделал жест, как бы говоривший: продолжайте, поясните вашу мысль.

      – Из-за тех, кто сплетничает, кто задает слишком много вопросов или вообще их не задает, а просто ждет от вас какой-нибудь выходки, потому что считает, что вы на это способны.

      – Раньше ничего не слышал о том, чтобы о ком-нибудь говорили или ожидали от кого-нибудь какой-нибудь выходки просто потому, что считают его способным на такое. – В голосе Лашема явственно сквозила насмешка.

      Маргарет, не в силах сдержаться, принялась хохотать. Он нес какую-то чушь, никогда раньше она не слышала ничего более смешного и нелепого. Конечно, он понимал, на что она намекала. Он сам, будучи герцогом, да еще с повязкой на глазу, попадал в категорию тех, от кого вечно что-нибудь ожидали. Едва он входил в зал, как перед ним все расступались, как утлые лодчонки перед огромной яхтой, смотря на него с открытым ртом.

      – Рад, что мне удалось вас рассмешить, – деревянным голосом произнес Лашем дежурную фразу.

      Боже, он вел себя до ужаса прилично! Это было невыносимо скучно. Маргарет начала разочаровываться в нем.

      Но сказать ему об этом прямо она, конечно, не могла. Это прозвучало бы, как намек или пожелание ему вести себя неприлично – неприлично, разумеется, с ней, и Маргарет сдержалась, хотя ей и очень этого хотелось – он выглядел таким красавцем, а его повязка на глазу вообще приводила ее в восхищение.

      – Прошу меня извинить. Просто мне в голову пришла одна мысль, вот я и жалуюсь на окружающих меня людей, которые все время перемывают мои косточки. Тогда как вам, герцогу, к которому, несомненно, приковано всеобщее внимание, на которого все смотрят и о котором часто говорят, мои сетования могли показаться легкомысленными и незначительными.

      Лашем усмехнулся:

      – Понимаю вас. Вы меня нисколько не обидели.

      – Но ведь если вас обижают, то вы, конечно, обижаетесь, то есть если вы чувствуете себя оскорбленным, то вы вправе