Алхимия иллюзий. Антон Леонтьев

уж, оставайтесь дома! Потому что будете все равно только путаться под ногами.

      В ту ночь Вика долго не могла заснуть: на улице то и дело раздавались завывания сирен и громкие голоса.

      Следующее утро принесло первые осенние температуры и временное похолодание, а также весть о том, что во время пожара в нескольких коммунальных квартирах в районе старого рынка несколько человек погибли и около полусотни пострадали.

      Старый рынок… Вика вспомнила, что недавно была там. Ведь именно там проживал Виктор Титов. Она искренне надеялась, что с ним и его семьей все в порядке, однако не намеревалась наводить справки – снова оказаться в обществе ненормального приятеля ей ой как не хотелось.

      Из-за бессонной ночи Вика прилегла на диван после завтрака и подскочила из-за звонка в дверь. Часы показывали первый час дня, родителей дома не было: мама была все еще в больнице, отец отправился в университет на экстренное заседание.

      Решив отчего-то, что это вернулась с работы мама, Вика, шатаясь, приблизилась к двери, отомкнула ее – и увидела стоявшего на пороге Виктора Титова. В руках он держал старенький портфель, а также свою семейную фотографию, которую Вика до этого видела в коммунальной квартире.

      – Извини, что смею беспокоить тебя, – произнес он со скорбной улыбкой. – Однако мне некуда больше идти. Потому что наша квартира этой ночью сгорела. При пожаре погибли и мама, и отец. Это, уверяю тебя, не выдумки – можешь позвонить в милицию и проверить. А у меня никого, кроме тебя, на этом белом свете просто-напросто нет.

      Родители с большим энтузиазмом принялись за обустройство жизни Виктора – еще бы, ведь бедный мальчик, который им так нравился своей скромностью и вежливостью, в одночасье лишился не только крова, но и отца с матерью!

      А вот Вика очень настороженно отнеслась к новому гостю, вернее, как она для себя его называла, подселенцу. Конечно, ей было очень жаль Виктора, точнее, его родителей, в особенности маму, которую она хоть и знала очень поверхностно, но которая, несмотря на все, очень ей понравилась.

      Дело было в ином – в том, как Виктор вел себя. Теперь Вика смотрела на него иными глазами, помня слова его покойной мамы о том, что он умелый манипулятор. Так и было – когда надо, он умел пустить слезу, дать трагическую нотку, поддакнуть или, наоборот, помолчать, перевести разговор на нужную тему или ввернуть правильное слово. Отец был в полном восторге от Виктора и практически клятвенно обещал ему, что проблем с поступлением в университет у него после окончания школы не будет.

      Мама тоже была очарована «молодым человеком», у которого – и в отношении этого Титов, кажется, не врал – не было ни единого близкого родственника. Вика несколько раз осторожно пыталась завести с мамой разговор о том, что эта страшная трагедия, не исключено, негативно повлияла на психику Виктора, на что мама отвечала, что он держится с очень большим достоинством и ведет себя как взрослый. Причем говорила она это в укор дочери, которую считала избалованной девчонкой.

      Вике было крайне жаль родителей