Где-то рядом. Стихи. Сергей Краснобород

itle>

      Где-то, среди обыденной суеты, в которой все мы погрязли, в обычном доме, в обыкновенной квартире – в общем, где-то рядом с нами живёт необыкновенный человек – Сергей Краснобород. Паранормальным является то, что время от времени ему открывается некий смысловой портал – из серых будней – в феерический мир поэзии. Будто бы материализуется, обретая объём и глубину, пейзаж с загадочным замком и благоуханными садами, что висит на стене малогабаритной квартиры, оклеенной унылыми обоями. И с нами вступает в контакт неведомо как заплутавший в лабиринтах пространства и времени странник.

      Я похож на усталого странника.

      В старом замке ворота скрипят.

      Дождь проходит ворчливым охранником.

      Гости спят, и хозяева спят…

      («Я похож на усталого странника…»)

      Какова природа поэтического вдохновения? Что является стимулом, «спусковым крючком» творчества? Конечно, это сугубо индивидуально. Многие стихи Красноборода – рассказ о метаниях по грешной земле. («Я мог бы увлечься ею…», «Человек развалился и спит…», «Памяти Славы Емельянова», «Памяти Семёна Цедиковича», «Он дачи сторожил…», «Дожди оплакивают уходящий век…», «В подвале, ниже уровня земли…» и многие другие.)

      Как, наблюдая социопсихоз,

      В нём не увязнуть, словно воз в болоте?!

      Народ-строитель создает колхоз

      И грезит миром о ковчежном флоте…

      («Дожди оплакивают уходящий век…»)

      Круговерть быта не даёт ощутить величие бытия. Вместо сакрального чтения Книги Судеб – копание в корзине с грязным бельём. Лирический герой Красноборода – из той среды, где

      Рождённые меж двух миров

      Без веры, без корней,

      Мы пьём отравленный сироп

      Нормированных дней.

      («Маргиналы…»)

      Этот узнаваемый типаж – наш современник, человек, живущий в городе, но статусом горожанина тяготящийся и рвущийся из заточения в тесном крупнопанельном мирке.

      По кухням тайно бродят тараканы.

      Экраны манят в райский идеал.

      Степенно (у соблазнов на аркане)

      Хлебаем быт из расписных пиал.

      («А вот и мы – сугубо эклектично…»)

      Значительная часть творчества Красноборода – городская лирика, но назвать его поэтом-урбанистом нельзя. Стихия современного мегаполиса чужда его творческой природе. Хитросплетения улиц и железобетонных громад воспринимаются как абсолютно чуждая, враждебная среда – как «городское насилие» над душой поэта.

      В декабре под окнами коты

      От мороза будто бы взбесились.

      Голая земля, совсем остыв,

      С городским насилием смирилась.

      («В декабре под окнами коты…»)

      За непрестанным мельканием будней автор прозревает лик Смерти, которая, примеривая разные личины, не устаёт напоминать о неизбежном конце всего сущего.

      Всё будет, как есть… Мы уверенно движемся к смерти.

      Что слова говорят? И о чём несказанье молчит?

      («Всё будет, как есть…»)

      Разрабатывая одну из вечных тем, автор проявляет себя как подлинный мастер философской лирики, создавая стихи, исключительные как по глубине размышлений, так и по мощи трагического звучания.

      Священных тайн врата закрыты…

      Но что есть мир? И что есть я?

      В сиюминутной страсти быта —

      Вся бесконечность бытия.

      («Священных тайн врата закрыты…»)

      По сути дела, здесь даже не идёт речь об эскапизме – бежать некуда. «Сердечная тоска» практически не заглушается краткими всплесками «разгула удалого». Выхода из тупика будней нет. Пытаясь найти отдушину в природе, лирический герой всё же не может полностью раствориться в созерцании неповторимого мгновения. Вечные вопросы смысла жизни и конечности земного бытия не снимаются с повестки ни при каких условиях. Проникновенные, виртуозные стихи о природе проникнуты всё той же неуёмной грустью и тревогой. Автор никогда не говорит прекрасному мгновению: «Остановись!», непрестанно ощущая себя в потоке беспощадного времени.

      Зелёный лук, редис и огурец…

      У майского салата вкус восторга.

      И кажется, что не придёт конец

      И жить на свете будешь долго-долго…

      («Зелёный лук, редис и огурец…»)

      В стихотворении «Гроза» нет упоения благодатным августовским дождём, столь желанным после изнуряющего зноя. Дробь капель – лишь напоминание о грядущих холодах.

      Прильнув к оконному стеклу, приятно слышать,

      Как