Бесконечность + 1. Эми Хармон

что он дал, из бабулиной сумочки и кинула их Клайду. Он поймал их на лету, почти не глядя, и бросил в пепельницу, которая служила универсальным хранилищем фантиков, монеток и даже крышечек от бутылок.

      – Финн. Меня зовут Финн.

      – Типа Гек Финн?

      – Инфинити. Типа «бесконечность».

      – Инфинити?! Родная мама назвала тебя Бесконечность Клайд? – Я была в шоке. Ну точно, мать его ненавидит. Это чуть ли не хуже моего собственного имени.

      – Нет. Это отец придумал. Мама выбрала имя для брата, ну а папе пришлось искать для меня, и в кои-то веки мать не стала спорить. Но оба все равно звали меня Финном.

      – Так почему Инфинити?

      – Я родился восьмого августа. Две восьмерки. Мой отец математик. Решил, что восьмерки – это знак. А цифра восемь похожа на знак бесконечности, так что…

      – Bay! А я-то думала, это у нас в семье имена дурацкие! Моего старшего брата зовут Кэш в честь Джонни Кэша, среднего – Хэнк в честь Хэнка Уильямса, а сестру звали Минни в честь единственной и неповторимой Минни Перл.

      – А Бонни Рэй откуда?

      – Меня назвали в честь обеих бабушек. – В моем голосе невольно зазвенела обида, и я помотала головой, словно могла стряхнуть это чувство. – Бонита и Рэйна. В свидетельстве о рождении и в правах у меня написано «Бонита Рэй Шелби». К счастью, Бонитой меня никто никогда не называл.

      – Ну ладно, я рассказал про Финна. Теперь твоя очередь, – потребовал он.

      – Как скажешь, Гекльберри, – ответила я с нахальной улыбкой, радуясь, что с таким именем его будет легко дразнить. Может, потому он и представлялся Клайдом. – По знаку зодиака я Рыбы, люблю долгие прогулки на пляже, закаты и романтические ужины.

      Клайд вздохнул и покачал головой. Моя ирония его не впечатлила.

      – Ты сказала, что твою сестру звали Минни. А теперь ее так не зовут?

      Улыбка сползла с моего лица. Слишком трудно было бы ее удержать.

      – Она была и всегда будет Минни, но в октябре прошлого года она умерла. – Я пожала плечами, как будто время уже исцелило эту рану и не оставило уродливого шрама, вопреки заверениям старой Энни.

      – Понятно. – Клайд не стал говорить слова соболезнования. Он просто уставился на дорогу, и только тогда я заметила, что мы уже вернулись на шоссе. По обе стороны стеной проносились деревья, так что в поле зрения оставались лишь мы сами, дорога за спиной и бегущая вперед бесконечная черная лента шоссе.

      – Ты что, по-прежнему готов взять меня с собой? – изумилась я.

      – А ты этого хочешь?

      Я снова посмотрела на него, пытаясь понять, нет ли в его словах двойного смысла, какого-то подвоха, который я не заметила, сигнала тревоги, призывающего меня свернуть с пути, пока не поздно.

      – Финн! – Мне понравилось его имя. Оно казалось одновременно странным и очень подходящим. Это было причудливое имя, которому самое место в сказке про Питера Пэна. Сам же Финн Клайд, широкоплечий, заросший щетиной, немного пугающий, совсем не казался причудливым. И все же его имя удивительным образом сочеталось со всем этим.

      – Да? –