Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона. Александр Рудазов

кого-то заставят креститься, кто-то сбежит куда подальше, ну а кто-то будет сидеть и терпеть. Жить, в принципе, при любом режиме можно… Вон, евреи до сих пор выжили, а уж их кто только не пытался истребить…

      – Какие еще евреи? – не понял Сигизмунд.

      Я запоздало вспомнил, что к его двадцать девятому веку разделение на расы и нации давно ушло в прошлое.

      – Неважно. Главное то, что нам пора сваливать, пока есть время. Мы и так задержались…

      К нам подошли граф Этьен с переводчиком. Предводитель отряда крестоносцев благожелательно улыбнулся Сигизмунду (на меня он по-прежнему смотрел неприязненно и с подозрением) и что-то сказал. Переводчик со скучающим видом перевел:

      – Мой господин восхищен вашим искусством в бою без оружия. Вы первый, кому удалось не проиграть ему в этом виде сражения. Он предлагает немного отдохнуть и продолжить наш поединок, чтобы все же выяснить, кто из вас окажется лучшим.

      – Передайте графу мою благодарность, – кивнул Сигизмунд. – Я с большим удовольствием принимаю его предложение.

      Я подождал, пока переводчик окажется вне зоны слышимости, и коротко потребовал:

      – Напяливай скафандр. Уходим.

      – Я отказываюсь! – встал в позу принц. – Эти люди надеются на нас!

      – Угу. Понятно. Продолжаем играть в героя. Что ты предлагаешь – отстреливаться до последнего патрона?

      – Хотя бы так.

      – И что это решит? Да мы ни хрена не изменим! С чего ты вообще взял, что они чем-то лучше этих крестоносцев? Через полвека они знаешь как отыграются!

      Сигизмунд продолжал укоризненно смотреть на меня.

      – Ох, какой же идиот… – простонал я. – Да пошел ты!.. Дыню тебе в рот… Пожалуйста, оставайся тут, защищай этих феллахов! Может, еще и калифом сделают! Посмертно… Я-то всегда успею смыться – не в другой мир, так хоть по воздуху! А ты оставайся, плевал я на тебя! И на дедушку твоего плевал! Нужен он мне триста лет – миров полно, найду себе другого императора! Тьфу на вас на всех, придурки!

      Неожиданно я заметил, что камера в плече скафандра смотрит прямо мне в лицо. Вся злость сразу куда-то испарилась. Немало этому помог и Рабан, тоскливо хнычащий у меня в голове от боли. Мне стало так стыдно, как будто хомячка пнул.

      – Ты что, все еще записываешь? – осторожно уточнил я.

      Сигизмунд молча кивнул.

      – Этот кусок потом сотрешь. Я сам прослежу. Ладно уж, хрен с тобой, попробуем что-нибудь сделать… Эй, ты, дед, подь сюды!

      Старейшина тут же подбежал, как послушная собачка. Роль хвостика играли еще несколько мужиков.

      – Значит, так. Я отправляюсь к Аллаху, спрошу у него совета. А вы ждите. Твое высочество, займи чем-нибудь этих рыцарей.

      – Чем? – растерялся Сигизмунд.

      – Да хоть песни им пой! Чем угодно! Пушку не теряй, если что – держи оборону. У тебя там сколько патронов?

      – Полного заряда хватает на пятьдесят выстрелов. Батарея сама со временем подзаряжается, где-то за сутки…

      Я быстро произвел расчет. Сигизмунд стрелял трижды, я – один раз, вхолостую. Значит, осталось