Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона. Александр Рудазов

погружаясь в теплую солоноватую воду.

      – Отсутствует. Никого умнее рыб здесь нет.

      Мне самому купаться не хотелось, поэтому я просто стоял неподвижно, глядя, как плещется Сигизмунд. При моей физиологии можно сохранять полную неподвижность хоть сутками – ничего не затекает, и усталости совершенно не ощущается.

      Вдали мелькнула рыбья спина, и я на миг задумался о рыбалке. Ловить рыбу я умею хорошо – пара минут полета над водой, сигнал от направления, удар рукой или хвостом и пожалуйста, обед подан. Но я набил живот до краев всего час назад, поэтому сейчас голода не ощущалось.

      – Патрон, а давай полетим дальше? – вдруг вкрадчиво предложил Рабан.

      – Сейчас, принца дождемся, и полетим.

      – А давай не будем его дожидаться? – еще вкрадчивее предложил явно что-то задумавший симбионт.

      – Как это? Мы не можем его здесь оставить – еще от голода помрет, пока мы туда и обратно ездить будем.

      – А давай вообще не будем за ним возвращаться?

      – Да ты что, совсем свихнулся? – удивился я. – Как мы императору на глаза покажемся после такого?

      – А давай и к императору возвращаться не будем? – триумфально завершил свой комплект дьявольских искушений Рабан.

      – Рабан, заткнись, а то я сейчас начну злиться, – предупредил я.

      Эта угроза симбионта напугала, ибо мой гнев причиняет ему вполне реальную физическую боль. А если я особенно сильно распсихуюсь, то могу его и убить.

      Конечно, он знает, что я никогда на такое не пойду – без его защиты мой мозг очень быстро погибнет. Что самое досадное – убъет его моя же яцхеновская кровь, слишком ядовитая для человеческого мозга.

      – Ты что, патрон, я же пошутил, – не слишком натурально рассмеялся он. – Я же не подлец какой-нибудь…

      Принц плавал и нырял примерно четверть часа. Потом он неохотно вылез, пару минут прыгал по камню, чтобы побыстрее просохнуть, и принялся неторопливо одеваться.

      – Ну что, готов? – прохрипел я, когда он закончил привинчивать шлем. – Давай руку.

      – Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалассаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса! – загундел Рабан, когда в моей семипалой конечности оказалась рука Сигизмунда, затянутая в тонкую металлоткань.

      Мир сменился. Теперь мы оказались на опушке небольшого леска, мало отличающегося от тех, что в изобилии встречаются в средней полосе России. Здесь стояло раннее утро – светило едва-едва показалось из-за горизонта.

      – А это что за мир? – полюбопытствовал Сигизмунд.

      – Не знаю, здесь я еще не был. Из тех, что в двух шагах от вашего, я пока видел всего миров двадцать. Но, по крайней мере, воздух нормальный, шлем можешь откинуть.

      Принц так и сделал, с наслаждением вдыхая прохладный лесной воздух. Я даже позавидовал ему на какой-то момент – мне это удовольствие, увы, недоступно.

      – Ну что, дальше полетим, или здесь немного погуляем?

      – Давай немного осмотримся? – попросил принц. –