Наследник. Кир Булычев

хотели видеть меня, маман? – спросил он.

      Вдовствующая императрица потянулась в ту сторону, приподнявшись на стуле. Сидевший с ней рядом Николай Николаевич удержал ее, положив руку на плечо.

      – Георгий, – прошептала императрица. – Это ты, Георгий?

      И тут в центре тяжелой, непроницаемой тьмы задрожал голубой огонек, как свет далекой звезды. Он растворялся во тьме, рисуя на ней контуры человеческого тела. Все молчали, не в силах оторвать взоров от рождения фантома из тьмы.

      И вот уже можно увидеть, а может, скорее почувствовать, чем увидеть, молодого человека, нежно красивого, худого, чуть сутулого. Он был столь бестелесен и хрупок, что видно было, как тяжелы его плечам обер-офицерские эполеты.

      Андрей увидел, как императрица зажмурилась, словно прогоняя видение, потом резким движением убрала с плеча ладонь Николая Николаевича.

      Все ждали, что она скажет. Как ни странно, центром этой сцены было не видение, не дух давно уже умершего в молодости от чахотки наследника престола Георгия, которого Андрей знал по литографиям, а Мария Федоровна, его мать. Даже в столкновении с потусторонними силами решение принимали августейшие особы.

      – Как ты… как тебе там, Георгий? – спросила наконец императрица.

      – Спасибо, маман, – ответил тот. – Мне одиноко, мне печально. Но я смирился, как смирились и вы.

      – Его голос, – сказал Александр Михайлович. Белый адмиральский мундир казался голубым в этой странной темноте.

      – Господа, – произнес Сергей Серафимович, – осмелюсь напомнить вам, что присутствие Великого князя в нашем обществе требует громадного напряжения духовных сил графа Теодора. Лишь считаные минуты покойный будет находиться среди нас. Я прошу вас задавать вопросы. Дух Великого князя может отвечать голосом. Вы готовы, Ваше Высочество?

      – Я готов, – ответила тень Великого князя.

      – Будет ли счастлива наша семья? – спросила императрица.

      – Нет, – коротко ответил Георгий.

      – Что грозит ей?

      – Война, смута, – последовал ответ.

      Неожиданно императрица перешла на немецкий язык. Она заговорила быстро, настойчиво. Андрей тут же потерял нить разговора, так как в их передовой гимназии вместо немецкого учили английский, а на немецкого репетитора, как делали в состоятельных семьях, у Марии Павловны денег не было.

      Отчим, раскрыв небольшой блокнот, записывал что-то в него, не видя карандаша. Молодой князь Феликс Юсупов барабанил пальцами по скатерти, что недопустимо при спиритическом сеансе, – он, видно, с нетерпением ждал своей очереди.

      Мария Федоровна спросила вновь, и Андрей услышал в конце фамилию Распутин с ударением на последнем слоге.

      – Не мне судить о его роковой роли, маман, – сказал дух Георгия. – Лучше пускай члены семьи ответят, к чему они готовы.

      – Мы готовы к действиям, – сказал Феликс Юсупов. – И я не одинок. Этот старец губит династию.

      – Аликс молится на него, – сказал Николай Николаевич.

      – Ники – слабый мальчик, –