Старый пёс. Александр Щёголев

Богатырский сон, целебное безделье… Я-то, грешный, бессонницей маюсь.

      – А ты, дядь Вить, за мной пробегись, днём заснёшь, как младенец.

      – Ну да, ну да. Убежал от бессонницы, прибежал к инфаркту, убежал от инфаркта, прибежал к инсульту…

      Кокетничал сосед. Здоровяк был почище меня; врача, небось, только в кино видел. Невысокий, коренастый, этакий чурбачок на коротких ножках. С пивным животиком, но это простительно. Был он, кстати, моим ровесником, посерёдке между пятьюдесятью и шестьюдесятью, однако ж я звал его дядей Витей, – привык. Его так, впрочем, все в Озерцах звали, даже старики за семьдесят. То ли из уважения, то ли наоборот. Во всяком случае, в двухтысячном году, когда я сюда перебрался, «дядей Витей» он уже был.

      – Не обижайся, Митрич, просто смотреть на тебя завидно. Волевой ты мужик.

      – Какой там волевой? Армейские привычки – это наркотик. Гимнастику утром не сделал – весь день чего-то не хватает.

      – А не лучше по старинке – дров наколоть, землицу вскопать? – пожурил он меня как бы в шутку.

      – Дом вырастить, яблоню построить, – продолжил я мысль.

      – Яблоню мою не тронь, – погрозил он пальцем.

      – Боже упаси, – ужаснулся я. – Как можно!

      Дружно посмотрели на его яблоню (деревце ненамного выше меня). Высадил её дядя Витя три года назад и относился, натурально, как к дочери. Говорил, редкий элитный сорт под названием «Энигма», чем страшно гордился. Ухаживал с фанатичным прилежанием: чуть не каждый день выпалывал сорняки, рыхлил землю, кормил, поил и что там ещё. И вот, в этом сезоне яблоня подарила хозяину первый и единственный плод. Дядя Витя был счастлив. С восторгом хвастал, мол, этот сорт плодоносит обычно с пяти лет, а «моя девочка» уже в три готова…

      Крона деревца была накрыта сеткой – от птиц.

      – А если доберутся и склюют? – предположил я.

      Он посерьёзнел.

      – Тьфу на тебя. Не доберутся! А доберутся… – взгляд его полыхнул. – Всей стае шею сверну. Потом найду гнёзда и разорю. Птенцов отдам кошкам.

      По лицу соседа было ясно – шутки кончились. И вправду шеи свернёт, гнёзда найдёт. Нет пощады.

      – Ты чего хотел-то, дядя Витя? – напомнил я ему.

      – А-а! Звонил участковый, спрашивал, дома ли ты. Просил, чтоб я тебе трубку отнёс. Я ему, дескать, ты в бегах, скоро вернёшься.

      – А он? Просил перезвонить?

      – Сказал – нет. Сказал – сам позже заедет.

      – И чего ему надо?

      Дядя Витя пожал плечами и скорчил недоумённую гримасу.

      «Просил отнести трубку…» Это понятно: все знают, что у Сергея Митрича, то есть у меня, нет мобильного телефона. Типа из принципа. Сергей Митрич, во-первых, не любит, чтоб его беспокоили, и в главных, до скрежета зубовного ненавидит современные технические устройства (что отчасти правда: в моём доме не водится ни компьютера, ни даже телевизора). В деревне таким вывертам не удивляются. В деревне вообще трудно чем-нибудь удивить, это самое толерантное место на свете, рай для чудиков.

      На