Ловушка для Махно. Любовь, предательство, героизм времен Гражданской войны. Владимир Положенцев

а на тихой воде реки Ея появились отраженные от облаков багровые узоры, на высокий берег выехали два всадника. Один в кавалерийской серой шинели с винтовкой на плече, другой в оливковой казачьей бекеше, с деревянной кобурой для Маузера на поясе. За его широким ремнем- две гранаты Рдултовского. Утомленные кони, в предчувствии водопоя, широко раздули ноздри, выкатили налитые кровью глаза, забили копытами. Верховой в бекеше с черной окантовкой, похлопал своего донского жеребца по гривастой шее:

      – Тихо, Смелый, не егози, не люблю.

      Конь сразу понял хозяина, присмирел. Всадник сорвал с головы высокую папаху, встряхнул головой.

      На плечи упали роскошные светло-желтые, почти белые волосы. Это была молодая женщина лет двадцати, не больше. Синие глаза в оправе густых бровей, небольшой нос с несколько широкими, чувственными ноздрями, яркие, будто нарисованные красной акварелью тонкие губы маленького рта. Такие губы обычно созданы для нежных поцелуев. Родинка-мушка на правой щеке. Но миловидная внешность была обманчива. Если приглядеться, становилось понятно, что эта юная дама знает себе цену и не готова размениваться по мелочам. А уж поцелуи дарит далеко не каждому. В ней было что-то очень холодное, неприступное. Дотронешься и тут же ощутишь ледяное дыхание Снежной королевы. Улавливалась огромная, тяжелая энергия. Только тот кто сильнее, достоин её внимания.

      – Гляди, Анна, – обратился второй наездник к юной даме, указывая кнутом за реку, – хуторок заброшенный у холма. В пол версте от него станица.

      Он достал из внутреннего кармана массивный серебряный портсигар, закурил. Поправил кобуру с американским Кольтом М1911.Недавно союзники прислали в качестве военной помощи несколько таких пистолетов.

      – Вижу, ротмистр, – кивнула Анна.

      Тот ухмыльнулся:

      – Сколько вместе, а ты меня ни разу по имени не назвала. Или «ротмистр» или «господин Бекасов».

      Девушка вздохнула, взяла мужчину за рукав шинели:

      – Мы же с тобой давно все выяснили… Петя. Ха-ха. Тебе в Добровольческой армии женщин мало? Почти сто медсестер и целая рота из выпускниц Александровского училища. Чем тебе Зина Готгард из артиллерийской бригады не мила? А вольноопределяющаяся Валя Лозовская? Не девицы, сказка. Была б мужиком, сама за ними приударила.

      – Анюта…

      – А княжна Черкасская? Огонь баба. Большевиков расстреливает, как семечки лузгает. Правда, ее Лавр Георгиевич Корнилов, царство ему небесное, однажды чуть сам не расстрелял за украденную с кухни курицу. Кушать захотела. Ха-ха. Подворовывает, бывает, но это ничего, в крепких мужских руках исправится.

      – Послушай…

      – Все, ротмистр, – резко прекратила веселиться Анна.– Мы здесь по серьезному делу. Сосредоточьтесь.

      – Слушаюсь, госпожа Белоглазова.

      – Так-то лучше.

      Ротмистр Бекасов положил глаз на Анну, как только впервые увидел ее в Добровольческой армии. Это случилось после Перового кубанского похода.

      Она прискакала в штаб армии из своего поместья под Таганрогом с десятью какими-то офицерами и казаками. Антон Иванович Деникин долго с ней беседовал. Потом выяснилось, что эта девица назначена… атаманом отдельного Партизанского отряда генерала Маркова. Её отряд будет действовать, в основном, автономно, согласовывая, правда, свои действия со штабом. Это было главным условием очень энергичной и, как потом выяснилось, весьма твердой девицы. От других офицеров Бекасов узнал ее историю.

      Анна Белоглазова училась в Александровском военном училище в Москве. После Октябрьского переворота вместе с юнкерами, кадетами и офицерами училища, среди которых были еще полтора десятка дам, отстреливалась в Кремле от большевиков. А потом, когда их выбили оттуда пушками, сражалась на улицах города. Но силы были неравны. Погибло несколько её подруг, остальным удалось выбраться из Москвы. Анна пробралась на Дон, в свое родовое поместье под Таганрогом. И пришла в ужас. Большевики отряда Сиверса буквально накануне сожгли её дом, убили мать, дядю, двух сестер. Обезглавленные трупы 12 летних девочек со вспоротыми животами были брошены в колодец. Она даже не заплакала, чем удивила пришедших успокоить ее окрестных казаков и баб, сумевших спрятаться от красных. Окинула взглядом мужиков, среди которого были фронтовые офицеры и солдаты. «И долго вы будете терпеть этих зверей? – спросила Анна.– По норам попрятались, как суслики. Сидите и ждете, когда и вас перережут. Почему в армию генерала Корнилова не записываетесь?»

      «Убили Корнилова», – ответил хмуро один из казаков. «Убили?» – удивилась Белоглазова, хотя пока она добиралась до Дона несколько раз до нее доходили слухи, что командующий погиб. Но не верила. Все кругом теперь врут, потому, как не ведают что происходит. «Кто ж теперь вместо него?» « Генерал Деникин. Только у него в войске одни пришлые. Надо в Войско Донское, к Краснову подаваться. Там свои». Среди казаков появился откуда-то поп. Перекрестил народ большим деревянным распятием: «Антихрист на землю пришел». «Ах, оставьте, батюшка, – отмахнулась Анна.– Какой еще антихрист? Обычные двуногие земные