Непростые истории 3. В стране чудес. Наталья Николаевна Ильина

тихо шелестели, колыхались в морозном воздухе. Жёлтый фонарь над воротами старенького одноэтажного здания освещал вспаханный колёсами «Лады» снег просёлочной дороги.

      – Я тебя не боюсь, – блеснула зубками разбойница и продемонстрировала тёмное лезвие длинного ножа. Бледное лицо полыхнуло внутренним светом. – И её тоже, – многозначительно добавила она. Волчьи серые глаза смотрели на Кея, не мигая, как на врага.

      Девушка волновалась. Кей видел рыжие нити тревоги над её затылком и плечами, органично сплетающиеся с жёлтым сиянием на каштановых прядях – они должны быть отвратительно горячими. Не такими, как жар бензинового бездушного огня, а истинно горячими. Коснуться их, вырвать, спрятать в ладонях… Как розовый бутон, который рассыплется инеем.

      Связанные запястья отозвались режущей болью. Похоже, кожа лопнула, по линиям ладоней стекала влага. Неумело связано.

      – Конечно, я никуда не пойду, – с расстановкой произнёс Кей. – Не представляю, зачем это мне. Убивай здесь.

      Девушка ткнула острием ножа в пальто, напротив сердца. Щёлкнула отлетевшая пуговица.

      – У тебя нет выбора, – быстро проговорила разбойница. – Я тебя искала годы, и теперь сделаю, что должна. Иди в дом!

      Кей подался навстречу, острие вспороло кашемир и коснулось кожи. От болезненного давления лезвия и боли в запястьях снова заныли виски. Валяться здесь, орошать кровью снег, а потом медленно восстанавливаться не хотелось, но ситуацию нужно было раскачать. Злодейка напугана.

      Девчонка сделала полшага назад, в хищных глазах мелькнула паника – прореха в пальто Кея явила затягивающуюся на глазах рану на груди. Серебряный ключик ожёг кожу.

      – Тебе же будет лучше, если пойдёшь сам, – она вскинула подбородок и ткнула ещё раз, сильнее. Ветер от крыльев приземлившегося на снег ворона взметнул её кудри.

      Кей видел, как дрогнули зрачки девчонки, когда она заметила ворона, повернулся и ударил её плечом. Худое тело изломилось и врезалось в ворота ограды, раздался крик. Рывок – рука выскользнула из петли, окровавленная ладонь легла на девичье лицо – и Кей получил удар ногой в живот.

      Злобная маленькая тварь.

      Она набросилась на Кея и обхватила его руки, прижала к корпусу. Кей выгнулся на снегу, разрывая хватку, когда огромная чёрная птица врубилась клинком клюва в грудину, точно в измазанную бледной кровью затягивающуюся рану.

      Время вывернулось с хрустом, пронзая позвонки и изливаясь сквозь коренные зубы, Кей хотел крикнуть, воздуха не было, горькая жидкость плеснула на язык. Страшный скрежет, кровавые нити из развороченных рёбер. В клюве птицы блеснул лёд. Пальцы сжались в агонии, круша жёсткие перья и кости – мятый чёрный комок упал во тьму, и Кей, наконец, закричал. Хриплый вой покатился крышами заснеженных домов, и дворовые псы прижали уши и заскулили, как перед землетрясением.

      Горячо. Как горячо. Липкие капли тянутся по вискам. Дышать трудно – горе выплёскивается со влагой, и чья-то прохладная ладонь гладит лоб, вытирает жгучую жидкость из глаз.

      – С