Княгиня Менжинская. Юрий Татаринов

ора Коллупайло и панны Юлии из Толочек. Из романа «Княгиня Менжинская» читатель узнает о судьбе дочери этой четы – Марии. И, наконец, третья история – «Мазуровский волк» – посвящена судьбе сына Марии Менжинской, князя Сержа. Последнему досталось от деда, матери и отца приличное состояние. Князь много жил во Франции. Но о родине не забывал. В тридцатые годы XX столетия выкупил участок земли во дворе Гнезненского костела близ Волковыска и возвел на нем чудесный фамильный склеп, куда перенес тела деда, бабки и матери. Возможно, и сам питал надежду быть погребенным в нем…

      Этот памятник (кстати, сохранившийся до наших дней) и навел меня на мысль записать эти три истории. Конечно, кое-что я присочинил. Но в целом все правда. Мне еще удалось застать в живых людей, которые знали Менжинских.

      Теперь, когда выходит эта книга, думаю: а сколько других, не менее интересных житейских историй случилось в нашей сторонке в прошлом! И сожалею, что большинство их уже забыто…

Автор

      Вероотступник

      Глава I. Предположение

      У крыльца перед красным дворцом хозяина Вердомичей пана Юзефа Толочки назревал скандал. Не умолкая лаяла по тревоженная Сити – собачонка дочки хозяина панны Юлии. Жестикулируя, о чем-то оживленно переговаривались приказчик со сторожем, к ним с разных концов усадьбы с выражением пугливого послушания спешили дворовые.

      Неожиданно на крыльце появился сам пан Юзеф. Окинув двор взглядом ястреба, он крикнул:

      – Гедька, Мостей! – и, заметив приказчика и сторожа, обратился к ним недовольным тоном: – Что, сучьи дети, опять упустили?

      Его необыкновенная фигура – тонкие ноги и большой, отвис лый, будто мешок с житом, живот – могла бы быть объектом насмешек, если бы не сан и всем известная его гневливость. Слуги, как, впрочем, и хозяева соседних имений, побаивались пана Юзефа. Да и как было не бояться, коли он только тем, казалось, и жил, что выискивал, кого бы отчитать да высмеять. Крутой, своенравный, хозяин Вердомич был из тех, кому угодить было просто невозможно.

      Пан спустился с крыльца, приблизился к согнувшимся в низком поклоне слугам.

      – Чего стоите, камни?! Докладывайте!

      – Не гневайтесь, ваша милость, виноваты. Обманул, чертяка, – осмелился заговорить приказчик Мостей. – Стоило Сити вспугнуть его, мы тут же кинулись…

      – И что?

      – Убежал. Махнул через ограду – и был таков.

      – Безногие! А ну, ведите к тому месту!.. Дармоеды! И когда научитесь! – и пан первый двинулся в сторону парка – туда, где звонко, на разные голоса перекликались птицы.

      Мостей и Гедька затрусили за ним, готовые угодить любому желанию. Впереди же понеслась, распугивая диких уток на канале, крошка Сити…

      – Тот самый, что и в первый раз, я сразу его признал, – подобострастно рапортовал Гедька-сторож. – Как он влез на ограду, так я и признал. В той же рубахе с кружевами, в лайковых сапогах. Молодой, высокий…

      Грозный взгляд хозяина заставил его умолкнуть. Пан Толочко ступал неуклюже, точно аист, но двигался быстро. Миновав мост через канал и пройдя по тенистой аллейке, троица вскоре свернула к зарослям давно отцветшей и уже выпустившей стручки сирени. Сити, доказывая преданность, бросилась в кусты. Через минуту она привела пана и слуг к тому месту, где совсем недавно был обнаружен незваный гость.

      – Здесь, ваша милость, – указал на небольшую, обсаженную стриженым кустарником и молодыми деревцами белой акации поляну сторож. – Вот, еще трава примята. Лежал.

      Пан вышел на поляну, оглянулся и застыл на месте. Слуги посмотрели по направлению его взгляда. С низинного места, где они находились, за широким каналом, игравшим в этот погожий июльский день серебристыми бликами, отлично просматривалось здание дворца с пристроенной к нему высокой, напоминающей шахматную туру башней. Дворец был окружен сетью прудов и каналов, поэтому казалось, что он стоит на острове. В ту минуту, когда все оглянулись, возле его стен было безлюдно; над алой черепичной крышей, над помещением кухни, лениво вился седенький дымок…

      – Ах, жалкий слизняк! – выругался пан. – Он смотрел на окна моего дома! – и с досады старик ударил себя ладонью по бедру.

      Опять осмелился заговорить Гедька:

      – Когда он оглянулся, я разглядел его.

      – Ты узнал, кто это?

      – Нет. Но готов побожиться, что это тот же самый. И лошадь та же.

      – Лошадь?.. Какая лошадь?

      – У него, ваша милость, в кустах, за оградой, была спрятана лошадь.

      – Так чего ж ты сразу не сказал, олух! – рявкнул пан. Сообразив, что беглеца уже не догнать, он стал честить обоих: – Лентяи! Может быть, мне самому сторожить усадьбу?.. С сегодняшнего дня усилить охрану, добавить людей! Сторожам ходить вдоль изгороди днем и ночью! Мостей! Головой отвечаешь! Если этот шельма проникнет ко мне еще раз, шкуру с тебя спущу! Ишь, распустились! Скоро любой уличный станет по моему двору шастать. В спальню ко мне начнут заглядывать!.. Заруби себе на носу: если