Культуры городов. Шарон Зукин

или уголовное нарушение виновников ждали штрафы, тюремные сроки или приостановка лицензии. По иронии судьбы, настенные рисунки, вывески и «атмосфера карнавала» 34-й улицы, осужденные консультантами по розничной торговле, оказались теми самыми важными элементами эстетического оживления, которые теперь (после нескольких лет общественной дискуссии) так приветствуются при реконструкции Таймс-сквер.

      Принципы управления общественным пространством, которыми руководствуются БИРРы, показывают, насколько важной составляющей идентификации пространства является внешний вид. В некоторой степени значимость визуализации отражает совокупное влияние фотографии, кино и телевидения, все возрастающее с конца XIX века, а кроме того – влияние Диснеймира на общественную культуру. В Нью-Йорке как сторонники сохранения исторического облика, так и приверженцы нового строительства подозревают друг друга в болезни «диснеите», когда речь идет о попытках регулировать или, напротив, отменить всякие ограничения на развитие эстетически или нарративно нестандартных сегментов города (см.: Gill 1991). Градоохранители иногда демонстрируют даже излишнее усердие. В деревне Уотер-Милл на восточной оконечности Лонг-Айленда, куда многие состоятельные ньюйоркцы выезжают на дачу, несколько старожилов обвинили администрацию в «попытке превратить деревню в Диснейленд» за то лишь, что они срубили два дерева ради сохранения ветряной мельницы, которая является памятником национального значения (New York Times, December 30, 1991).

      За обвинениями в «диснеите» кроется основной вопрос: какую из визуальных стратегий – сохранение исторического облика, его имитацию или творческое воссоздание – стоит признать наиболее этически обоснованной. Если стратегии, основанные на тематическом представлении, максимально облегчают восприятие материала, сама симуляция выводит производство пространства из присущего ему контекста, таким образом осложняя его критическое декодирование. Более того, симуляция является экономически выгодной, поскольку дает возможность разрабатывать новые продукты с учетом особенностей рынка, а также экспортировать все это на новые рынки, главным образом в Японию и Юго-Восточную Азию. Подобным же образом симуляция дает архитектурным и арт-критикам почву для обсуждения, льет риторическую воду на критическую мельницу. Архитектурный критик из Boston Globe встает на защиту псевдонеогеоргианской офисной башни, построенной в Бостоне архитектором Робертом А.М. Стерном, на том основании, что это «архитектура века симуляции» (Campbell 1992). Далее он восхищается тем, как социальной неоднородности и неорганизованности служащих противопоставляется очевидная эстетическая гармония и политическая целостность, которую подразумевали в своих творениях архитекторы настоящего неогеоргианства в начале XX века. Архитектура постмодерна в сочетании с новой волной презрения к формальностям делают общественное пространство вместилищем спонтанности и хаоса. Но для чего и какой ценой? «Длинноволосый