Праздник по обмену. Юлия Набокова

праздники подрабатывал Дедом Морозом. Когда в прошлом году бывший возлюбленный вломился к ним в дом в красном кафтане и с бородой, Инга не поверила глазам. Антон перепутал их дом с соседним, куда его вызвали, чтобы развлекать детей. Встрече с бывшей возлюбленной он тоже не обрадовался и поспешил уйти, сердито стуча посохом по крыльцу…

      Инга поежилась в платье с открытыми плечами, шагнула к камину, протянула озябшие руки и грустно усмехнулась. Камин был ненастоящий, хотя дрова потрескивали и отбрасывали золотистое пламя. Семейный очаг, который не греет. А ей так хотелось согреться… Инга бросила встревоженный взгляд на часы на каминной полке. Где же он? Почему не идет?

      За окном зашумела машина, Инга выбежала на крыльцо и счастливо шагнула навстречу любимому.

      – Наконец-то! Почему так долго?

      – Пробки, – виновато улыбнулся он, целуя ей руки, и Инга почувствовала, как отогревается.

      Серебров уже подъезжал к дому, когда позвонил его приятель Пузанов. Тот самый, что в прошлом году получил подросший киндер-сюрприз.

      – С наступающим, Сева! Как жизнь?

      – Все в шоколаде, – весело отозвался Всеволод. – Деньги рекой текут, моему банку кризис нипочем.

      – А жена? Видел плакаты с ее новым фильмом.

      – Жена дома ждет, везу ей шубу в подарок, – похвалился он и снова бросил взгляд на меха на заднем сиденье. Вот ведь зараза секретарша! Надо чехол снять, прежде чем Инге шубу на плечи надеть.

      – А я своих в Дубай на Новый год везу, – поведал приятель.

      – Своих? – удивился Серебров.

      – Мы с Наташкой опять сошлись. Все ж не чужие люди, Славик вон у нас какой классный получился, – похвастался новообретенным наследником Пузанов. – Мне эти модели со счетчиками в глазах опротивели уже. А Наташка – она настоящая. И Славик забавный такой, считает меня вроде Деда Мороза и не верит до конца, что мы завтра из зимы в лето улетим.

      – Рад за тебя, – перебил Серебров, сворачивая к дому. Ему не терпелось скорее увидеть Ингу, а разговоры о чужих детях наводили на него скуку.

      – А твоя дочь как? – спросил приятель.

      Всеволод нахмурился, скупо ответил:

      – Все так же!

      – Не разговариваете, значит? – понял тот. – Помирился бы ты с ней, Сев. Новый год все-таки!

      У ворот дома стояла незнакомая машина. Маникюрша, что ли, к Инге приехала? Домработница только завтра должна прийти, намыть все к Новому году. Всеволод остановил свой «Майбах» у забора и заглушил мотор.

      – Чего молчишь? – окликнул его Пузанов в трубке. – Новый год, говорю. Время исправлять ошибки.

      – Мне исправлять нечего, – отрезал Серебров, выходя из машины. Он достал шубу с заднего сиденья и принялся расстегивать испорченный чехол, предвкушая, как счастливо улыбнется ему Инга, когда он накинет меха ей на плечи.

      – Упрямый ты, Сева, – вздохнул в трубке Пузанов. – Ведь дороже семьи ничего на свете нет. Я это только теперь понял.

      В