Мастер клинков. Клинок заточен. Дмитрий Распопов

– ваша лучшая еда? Усмирение плоти и отказ от чревоугодия?

      – Мы отъехали достаточно от столицы, чтобы забыть о вкусе мяса, – безапелляционно отмёл он мои возражения и забрал из рук мешок с едой.

      Несмотря на моё возмущение, граф достал из него всё самое вкусное, начиная от уже упомянутой ветчины и колбас, заканчивая глиняным горшочком с медовыми сотами.

      – Ну и вкуснятина! – Облизывая пальцы после обильного ужина, граф отвалился от импровизированного стола из сёдел. – Я даже не знал, что ты такой запасливый едок, к тому же сладкоежка.

      – Мёд, кстати, я не успел даже попробовать, – ворчливо ответил я, посмотрев на пустой глиняный горшок. – Хочу также отметить, что молчаливый вы мне нравитесь больше своей говорливой версии.

      – Ха-ха-ха. – Он тут же развеселился, напомнив мне того весельчака и балагура, который так мастерски выводил меня в своё время из себя. – Нужно будет нам как-нибудь гульнуть и вспомнить прошлое.

      Граф подмигнул мне, намекая на наши похождения по трактирам, дворянкам и борделям.

      – Опять же где смирение, отказ от мирских слабостей и бичевание плоти? – напомнил я правила их веры.

      – Какой же ты зануда, Максимильян, – сморщился он, – тебе накинуть лет сорок, одеть в робу и …

      Тут он замолчал и пошевелил пальцами в воздухе, все паладины неожиданно рассмеялись.

      – Что и?.. – Я недоумённо смотрел на него и отряд, и только потом до меня дошло, на кого он намекает.

      Я фыркнул, встал и стал собирать остатки еды, нужно было готовиться ко сну.

* * *

      Утром я не узнавал паладинов, словно не с этими людьми я выехал в дорогу. Не было частых остановок на молитвы, как раньше, не было показательно скромной еды, в их сумках обнаружилось не меньше вкусняшек, чем в моей, взять хотя бы вяленое мясо, которое тонкими полосками можно было жевать во время пути, скрашивая дорожное однообразие. Я даже не говорю о том, что они стали вести себя просто как единое братство людей, скреплённое верой, оружием и общим делом. Граф общался со спутниками на равных, хотя в столице неоднократно был замечен мною в дворянской спеси.

      Я не стал удивляться таким трансформациям и просто наблюдал, хотя, как понял по частым ко мне обращениям паладинов, которые явно приняли меня за своего и отбросили с себя шелуху напускной набожности, – это было естественное для них поведение в походе. Нет, то, что они стали меньше молиться, не говорило об ослаблении их веры. Я часто видел, как после тренировок друг с другом во время остановок они успевали подлечивать друзьям ссадины и шишки. При этом золотое сияние их ауры ни на сантиметр не уменьшалось, несмотря на то, что они частенько пропускали полуденные молитвы. В общем, эти люди начали даже немного нравиться мне, первое впечатление от них было явно обманчивым.

* * *

      Веселье и шутки закончились сразу, как только мы увидели невысокие, но зато каменные стены города, бывшего целью нашего путешествия. Паладины собрались, и весь путь до ворот мы проделали в молчании. В город нас пропустили быстро