Шорохи. Дин Кунц

тоже не покажем виду, будто что-то заметили, – подхватила Хилари, садясь за стол.

      – Ни в коем случае.

      – Это было бы пошло.

      – Вне всяких сомнений!

      Хилари вздохнула.

      – Я никогда не могла понять, почему один столик считается более привилегированным, чем другие.

      – Мне самому смешно, но я это понимаю, – уже серьезно произнес Уолли. – Что бы там ни говорили Маркс и Энгельс, а классовые различия у людей в крови, особенно если общество ставит во главу угла не происхождение, а деньги и жизненный успех. Где бы мы ни очутились, мы тотчас воздвигаем классовые барьеры – даже в ресторане.

      – Кажется, я угодила на одну из знаменитых лекций Топелиса.

      В это время официант принес сверкающее ведерко со льдом и установил на треножнике рядом с их столиком. Очевидно, Уолли взял на себя ответственность за их сегодняшнее меню, не дожидаясь ее прихода.

      – Это не лекция, – возразил он, когда официант снова исчез. – Так, житейское наблюдение. Люди не могут не делиться на классы.

      – Почему?

      – Прежде всего потому, что, кроме естественных, жизненно важных потребностей в еде и крыше над головой, существуют и другие, не менее сильные, которые побуждают их к действию. Если существует район, в котором живут сливки общества, человек вкалывает на двух работах, лишь бы заработать побольше денег и поселиться в том же районе. Если один автомобиль престижней другого, мужчина – или женщина, в данном случае пол не имеет значения, – будет трудиться не покладая рук, чтобы обзавестись точно таким же. И если в «Поло Лаундж» есть особый столик, каждый старается разбогатеть и прославиться – пусть даже это будет дурная слава, – чтобы получить на него право. Эта страсть, даже мания, достичь более высокого общественного статуса является сильнейшим стимулом к расширению производства, увеличению общественного богатства, созданию новых рабочих мест. Если бы Генри Форд не поставил перед собой задачу пробиться, он ни за что не создал бы компанию, которая ныне дает работу десяткам тысяч других людей. Классовые различия – двигатель прогресса; это они помогают нам поддерживать высокий жизненный уровень и придают смысл невыносимому подчас труду.

      Хилари покачала головой.

      – Если человек занимает лучшее место в зале ресторана, это еще не делает его более совершенным.

      – Назови это символом совершенства.

      – Не вижу смысла.

      – Тогда смотри как на увлекательную игру.

      – А на тебя – как на игрока экстра-класса.

      Уолли самодовольно улыбнулся.

      – Ты думаешь?

      – А я вот, кажется, никогда не научусь в нее играть.

      – Научишься, ягненочек. Конечно, в этой игре много глупого, но она идет на пользу бизнесу. Никто не хочет связываться с неудачником. Зато всякий стремится играть с тем, кто занимает престижный столик в «Поло Лаундж».

      Хилари не знала другого такого человека, который мог бы назвать женщину ягненочком и при этом не задеть снисходительностью