Сказка о пареньке Алёшеньке. Игорь Дасиевич Шиповских

бе во благо, а им во вред. И такое зачастую встречается сплошь и рядом. А доказательством этому может послужить одна очень поучительная и правдивая история, случившаяся ещё в те стародавние времена, когда на Руси-матушке правил царь-батюшка, а люди старались жить честно.

      Правда, не у всех это получалось одинаково хорошо. И на этот случай был в те времена очень справедливый, но забавный закон. Если же кого на хитрой лжи или на наглом вранье поймают, то ему на язык, чтобы почём зря не болтал, камень с его именем подвешивали. Так он потом с ним целую неделю по улицам ходил, и снять его не имел права, иначе ему грозила позорная казнь через утопление в нечистотах. А кто этому бедолаге навстречу попадался, тот мог сразу же определить, с кем имеет дело.

      – Ага, смотрите-ка… Федот лгунишка, прогуливается… – или же, – Вон глядите-ка Яшка враль, поковылял… – посмеиваясь над лукавцами-обманщиками, говаривали им вслед люди. Однако иных врунов это не останавливало, и они так и продолжали изворачиваться и лгать. Впрочем, таких лжецов не больно-то и опасались, ведь их уже все видели и знали, что от них ожидать. Другое дело те, кто ещё ни разу не попадался. Эти ловкие врали совершенно безнаказанно обманывали и дурачили доверчивый народ.

      И вот одним из таких лукавых хитрецов был молодой паренёк лет семнадцати от роду с весёлым и милым именем Алёшенька. Кто он, и откуда взялся, никто особо не интересовался, но только однажды в одно прекрасное утро он взял да и объявился на главной ярмарочной площади столичного города. Внимания на него почти никто не обратил, мало ли всяких пареньков шныряет средь торговых прилавков и лотков. Хотя не заметить Алёшеньку было трудно.

      Внешне он выглядел очень даже привлекательно, ростом высок, строен, лицом опрятен и даже смазлив, что не раз помогало ему в его жульническом ремесле. Свежепостиранная красная рубаха, хорошо отряхнутые синие шаровары, и картуз одетый набекрень, в купе с начищенными сапогами довольно выгодно отличали его от прочих посетителей ярмарки. И такой вот парень удалец, разодетый красавец, занимался, к сожалению, лишь лукавым обманом да хитрым враньём. Уж больно он на это счёт смекалист и умён был, и знал, как половчее применить свои незаурядные способности.

      Вот только жаль, что применял-то он их не в благих целях, а в низменных. Ходил по ярмаркам да базарам и каждый раз выбирал себе новую ничего неподозревающую жертву своего обмана. Высмотрит из толпы человека, что посолидней да поприличней выглядит, заметит чего тот понакупил, сделает выводы, да тайком проследит за ним, узнает, где и в каком доме он живёт. И если вдруг выясниться что дом тот зажиточный, а его хозяева состоятельные, то им уж теперь никуда не деться, попали они на заметку Алёшеньке, такую добычу он не упускал.

      Уж у него были свои хитрые премудрости как с таких богатых горожан побольше денег стрясти. То он забытым бедным родственником из далёкой деревни представиться, и навяжется к сердобольным хозяевам пожить недельку другую. То накинет на себя старые лохмотья, да бродячим страдальцем-юродивым прикинется, и, давя на жалость, на ночлег напроситься. Ну а там глядишь, а он у них уже целый месяц живёт. Отъестся, деньжат у наивных домочадцев повыманивает, и был таков, ищи его свищи. В общем Алёшенька к каждому зажиточному индивиду свой подход имел.

      Но сначала он такого богатея обязательно выследит, всё подробненько про него узнает, и только тогда за дело возьмётся. Вот и сейчас, он, ловко обрядившись в заурядный наряд ярмарочного гостя, чинно прогуливаясь по торговым рядам умелым и намётанным взглядом, выискивал для себя очередную жертву. Прошёл уже час, как он, обойдя почти всю площадь, так никого и не приметил. Но вдруг, откуда не возьмись, прямо ему навстречу отделившись от колбасной лавки, выплывает степенная барыня, загруженная с ног до головы котомками наивкуснейшего и дорогого провианта. Увидев такой аппетитный корабль, Алёшка аж слюной изошёлся, так ему сразу кушать захотелось.

      – Вот это по мне дамочка,… вот это недурной уловчик будет… – облизываясь, смекнул он, и тут же пристроился наблюдать, куда она двинется дальше. А двинулась она на выход. Алёшенька быстро кинулся за ней, и уже через пару минут они, следуя друг за другом, благополучно покинули ярмарку. А вскоре барыня, тяжело ступая и глубоко дыша, медленно, но верно вышла на одну из самых удобных и обустроенных улиц города. Здесь жили почтенные господа, богатые купцы, зажиточные домовладельцы, а так же некоторые преуспевающие в своём ремесле мадам-ворожеи и прорицательницы-гадалки.

      Впрочем, это они только так назывались, на самом же деле то были простые помещичьи вдовы, в своё время перебравшиеся из опостылевших им вотчин-имений на городское проживание. И вот эти бывшие деревенские барыни, а ныне мадам-ворожеи, от нечего делать, занимались карточными пасьянсами и гаданьем на кофейной гуще. А уж в этих делах им равных не было. Понабравшись, в своих провинциальных, скучных, земельных вотчинах неоценимого опыта в раскладки пасьянсов, они теперь очень ловко применяли его в городских условиях, и надо отметить, что иные с большим успехом. Разумеется, у эдаких барынь водились приличные средства и жили они безбедно.

      Вот как раз на одну из таких вдов, а по совместительству псевдо ворожею и напоролся наш Алёшенька. По её развалистой