Дозор с бульвара Капуцинов. Ольга Баумгертнер

у Темных, – осторожно, но с достоинством поправил Леонид. – А у нас – Иные естествоиспытатели.

      – Вот об испытании естества и поговорим. Присаживайтесь, голубчик, присаживайтесь! – велел Пресветлый.

      Гэссар остался стоять. Он как будто не очень хотел отходить от столика с «Ундервудом» и предметом под белой тканью.

      – Мы отнюдь не случайным образом остановились на вашей эмульсии. Пленка, которая может хотя бы частично запечатлеть Сумрак, безусловно, немалый шаг в его экспериментальном изучении. Хотя и отдел Вихрева, должен сказать, не спит. Больше того, Леонид Сергеевич… Не обольщайтесь, но есть исследования более глубокие. Например, что касается физиологии циркуляции Силы в организме. Или работа по линиям вероятности в области науки. На ближайшие три – пять лет предсказано, что русский ученый получит первую премию Нобеля. Вихрев утверждает, что наиболее четкие линии у профессора из Петербурга Ивана Петровича Павлова. Что же, поживем – увидим.

      – Я понимаю, кинематограф – это сейчас развлечение публики, часто пустое. Но им можно снимать и явления природы! – дождавшись паузы, заговорил Леонид. – Или те же эксперименты для наглядности.

      – Роль кинематографа, безусловно, важна для народного просвещения, – сказал Пресветлый. – А возможности не раскрыты наверняка еще и на малую долю. Как для людей, так и для нас. Но есть еще одна сторона вопроса. Вы повезете вашу усовершенствованную пленку именно в Париж, туда, где ее, так сказать, и придумали. В этом году российская экспозиция будет самой обширной за всю историю. – Он положил руку на календарь. – Мы должны показать, чего сумели достичь. Мы, Иные, тоже российские граждане. Как бы ни пытались Темные доказать, что они выше человеческого. Мы носим паспорта, а если нужно, то идем на войну.

      – А кому я там буду показывать картины Сумрака? Иных, конечно, в Париже больше, чем даже в Москве или в Петербурге. Они туда со всей Европы, почитай, едут…

      – Не только Европы, – заметил Гэссар.

      – Нас все равно меньше в десять тысяч раз, чем обычных людей!

      – Это нужно не для публики, – сказал Пресветлый.

      Пауза в воздухе поплыла, словно основательное кольцо табачного дыма.

      – По видимости, вам, голубчик, требуются разъяснения. Извольте. – Петр Афанасьевич снова помолчал. – Всего за полтора десятка лет до вашего рождения, Леонид Сергеевич, у нас отменили крепостное право. Всего полвека назад граф Клейнмихель организовал постройку первой российской железной дороги. А теперь мы должны занять одно из главных мест на промышленной выставке перед всем миром. Да, мы не покажем достижений электротехники, подобных вот этому прибору господина Эдисона. – Пресветлый махнул рукой в сторону фонографа. – Но мы покажем, что могут за короткий срок научное и техническое просвещение.

      – …И наша Российская империя еще не самый показательный пример, – вставил Гэссар. – Я недавно был в Японии. Боюсь, по технической военной мощи эти острова