Мечи и черная магия (сборник). Фриц Ройтер Лейбер

непередаваемом, неощутимом, однако очень серьезном, словно насупленные брови бога. А быть может, и богини.

      Фафхрд почувствовал себя безмерно подавленным. И вместе с тем его сердце никогда еще не было таким твердым.

      Наконец он снова, по обыкновению бесшумно, двинулся в путь, но если прежде он шел по лесу очень легко, безо всяких усилий подмечая все, что делается вокруг, то теперь, казалось, чувствовал окружающее каждым обнаженным нервом и был похож на туго натянутый лук, словно разведчик в неприятельском стане.

      И благо ему, потому что иначе он не успел бы увернуться ни от беззвучно упавшей сосульки – длинной, острой и тяжелой, словно снаряд осадной катапульты, ни от громадной, облепленной снегом высохшей ветки, обломившейся с оглушительным треском, ни от броска ядовитой снежной гадюки, кольца которой были неразличимы на белом снегу, ни от удара длинных и острых когтей снежного леопарда, что, казалось, материализовался в прыжке прямо из морозного воздуха и неизвестно куда исчез, когда Фафхрд, отскочив в сторону, выхватил из ножен кинжал. Не заметил бы он и громадную западню со скользящей петлей, которая против всякого обыкновения оказалась расставленной в этой части леса и могла придушить не зайца, а целого медведя.

      Фафхрд подумал: интересно, где сейчас Мора и что она там бормочет или напевает? Неужели сон о Нальгроне был вещим? Несмотря на ее вчерашнее проклятие – и еще другие, что были до этого, – а также неприкрытые угрозы, произнесенные матерью прошлой ночью, Фафхрду и в голову не могло прийти, что она хочет убить его. Но теперь волосы у него на голове встали дыбом от страшного прозрения, настороженные глаза дико и лихорадочно блестели, а из щеки, задетой гигантской сосулькой, потихоньку сочилась кровь.

      Фафхрд с таким усердием высматривал везде возможные опасности, что даже немного удивился, когда обнаружил, что стоит на прогалине, где он еще вчера обнимался с Марой, прямо на тропинке, ведущей к жилым шатрам. Тут он немного расслабился, спрятал в ножны кинжал и приложил пригоршню снега к ранке на щеке – но ненадолго, потому что даже еще не слыша звука шагов, почувствовал чье-то приближение.

      Ему удалось вписаться в заснеженный пейзаж так бесшумно и основательно, что Мара заметила его лишь с трех шагов.

      – Они тебя ранили! – воскликнула она.

      – Нет, – коротко ответил Фафхрд, все еще внимательно следя за лесом.

      – Но у тебя на щеке красный снег. Ты подрался?

      – Успел спрятаться в лесу. Я убежал от них.

      Озабоченность на лице девушки исчезла.

      – Впервые вижу, что ты уходишь от потасовки.

      – У меня не было настроения драться сразу с тремя, тем более что их, возможно, было и больше, – тускло отозвался Фафхрд.

      – Почему ты все время оглядываешься? Они выслеживают тебя?

      – Нет.

      Выражение ее лица сделалось жестким.

      – Старики возмущены. Молодые обзывают тебя трусом. И мои братья в том числе. Я не знала, что им ответить.

      – Ах, твои братья! –