То, что делает меня. Ида Мартин

карманы.

      – Дети? – явно притормаживая, переспросил возрастной.

      – Да! Да! – я тоже распсиховался.

      Охранники странно переглянулись, бросили друг другу по паре фраз, а потом тот, который сидел на Лехе, поднялся и отпустил его.

      Возрастной, нахмурившись, погрозил нам пальцем, а затем неожиданно направился к шлагбауму и открыл калитку. Но перед тем, как мы вышли, отобрал у Тифона трубу и снова погрозил.

      Девчонки стояли неподалеку, возле дороги. Как только они заметили нас, Зоя с громкими криками радостно налетела на каждого по очереди и повисла у Тифона на шее.

      – Все нормально? – спросила Нина.

      – Все зашибись, – Леха попытался оттереть грязь с джинсов. – Мы их сделали.

      – Как сделали? – Нина взяла меня за локоть и заглянула в лицо, проверяя, нет ли синяков.

      – Да уж, Никитос, – Тифон широко и очень весело улыбался, – не ожидал от тебя. Дети, блин.

      Леха заржал конем. Мы были еще на нерве и вели себя как пьяные.

      Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.

      – У меня бывает в критических ситуациях.

      – Да нет, нормально все. Это Криворотов козел, потому что телефон вечно теряет, а ты прикольно придумал. Спасибо, что вернулся, – Тифон подставил ладонь.

      Я отбил ему по руке и, поддавшись дружескому порыву, обнял Зою за плечо. Мне хотелось обнять их всех, но это было бы глупо, поэтому я ограничился только ею, и она не возражала.

      Глава 8

      Однако уже дома, пока я ужинал, пока механически отвечал на расспросы бабушки о школе, пока Дятел разглагольствовал о своем метаболизме, я только и думал, что о покойнике. О том, какой жуткий был у него вид. Пытался представить, что чувствовали Тифон и Зоя, находясь рядом с ним.

      Время от времени его серо-голубое лицо сменялось белой тряпичной головой с широкой прорезью рта повешенного, и картинки становились еще ужаснее. Пару раз я пытался отвлечься, вспоминая, какая теплая и мягкая была рука у Зои и как приятно пахли ее волосы, но труп снова и снова настырно вставал перед глазами.

      – Слушай, – хоть на что-то Дятел мог сгодиться, – а как долго может лежать труп, не разлагаясь?

      Он убрал в сторону книгу и охотно повернулся ко мне.

      – Ну… Бактерии заполняют труп сразу, как только он переходит в стадию окоченения. Тут все зависит от самого организма, сколько в нем было микробов.

      Вопрос его, похоже, ничуть не смутил.

      – Вздутие начинается где-то часов через семь, а гниение сутки на третьи. Но это не точно. Хочешь, я загуглю?

      – Забей, – я снова отвернулся к белым с золотистыми вензелями обоям.

      Лучше бы и не спрашивал. Подобные знания ясности мыслям не прибавляют.

      – А зачем тебе?

      – Не твое дело.

      – Ты когда-нибудь настоящего мертвеца видел? – Дятел уже переоделся в байковую пижаму и выглядел в ней очень по-детски. – А я видел. Когда в больнице с менингитом валялся. Один мальчик на соседней кровати умер. Его мама очень плакала. Я тогда не понимал, чего она так плачет, потому что он ни