Лицо удачи. Эллина Наумова

Участковая медсестра. Ринулся в поликлинику, в общежитие, послали в клинику. Там нашел добрых людей, показали Трифонову. Кирилл пас ее несколько дней, узнал про выгул Журавлика на собачьей площадке. А дальше завертелось. Она честно любила. Он правдами и неправдами, то есть одними неправдами, мерзкой ложью, сволочь, подбирался к заветной книжке.

      Катя не сомневалась, что заслужила удачу. Казалось бы, ты одна знаешь улицу, дом, квартиру, где в кухонном вентиляционном отверстии спрятан клад, или как там это называется. Трифонова, миленькая, беги туда, любыми способами проникай и доставай. Кирилл вон тоже действовал по обстоятельствам. Ты ему расселенный дом подсунула. А могла бы элитный с охраной, видеокамерами и распираемыми чувством собственного достоинства жильцами, которых берегут еще и личные амбалы. Думаешь, его это остановило бы или хоть на миг смутило? Шевелись, Катя, пусть хоть кому-то в этой жизни повезет!

      Но до свершений нужно дозреть. Одни быстренько набирают сок и цвет в благоприятных условиях. Другие из-за бедной почвы, недостатка воды, тепла и света развиваются медленно. Ботаника для младших школьников. Но ее курс прочно забывают уже к моменту изучения биологии. Сколько там натикало на жизненных часах небогатой одинокой девушки из глубинки, переселившейся в Москву? Семь лет и одиннадцать месяцев до Кирилла. Месяц, единственный сентябрь, который она все никак не могла проклясть, с ним. И еще пятнадцать до следующей любви, до Мирона Стомахина. Раз полюбила, значит, ожила. А ожившая Катя была способна на все. Ну, на многое. Итого? Девять лет и три месяца. Ничего себе. Она все между восемью и девятью выбирала. Пора, пора было готовить себе подарок к юбилею. Хронометр Кати не спешил и не отставал. Десятый год в Москве, и ничего толком не изменилось? Так не бывает.

      Глава первая

1

      Катя Трифонова стояла у ветхого окна – деревянные рамы в многослойных наплывах дешевой краски, стекла по периметру изуродованы отвратительной бурой замазкой. Да, эта квартира глядела во двор мутноватым оком старой заезженной проститутки. Она еще хорохорится, но уже и свежий макияж выглядит на ней, как позавчерашний. Сначала Катю физически тошнило, когда она опиралась на широченный, изгаженный еще больше, чем рамы, подоконник. Отчаянно думала: «Почему люди так обращаются со своим домом? Как смеют? Неужели лень вычистить стекла, ошкурить дерево, прежде чем красить? Что за принцип – лишь бы чистенько? Как насчет «красивенько»? Даром не надо, не то что за свои кровные? Хозяева, называется. Ладно, самим все равно, так ведь жильцов пускают, не стесняются. Потеряли стыд. А может, у них его просто никогда не было?» Но со временем даже непримиримая Катя привыкла. И теперь спокойно взирала на мир из окна. В конце концов, что важнее, он или оно?

      А в нем густо и торопливо, будто извиняясь за опоздание, валились с ночного неба снежные хлопья. Они были очень крупными и бесформенными. «Какие-то нереальные, бутафорские, – кривила узкие губы Трифонова, – пенопластовая стружка. Или