Братья Мендель. Владимир Короленко

и голодные, – г-жа Мендель кинула на нас тревожный взгляд, но тотчас же успокоилась. Все, очевидно, шло хорошо. Знакомство состоялось. Девочки вошли, держась за руки. Фроим, конечно, привел свой костюм в порядок. Его лицо все еще дышало юмором, и в глазах бегали искорки. Все мы, переглядываясь, чаще всего обращали глаза на Фроима. Г-жа Мендель была удовлетворена. Все шло нормально: и здесь ее любимец стал центром юной компании.

      Когда Мендели ушли, Фаворские еще остались.

      – Он удивительно, удивительно умеет держать себя – этот еврей, – сказала г-жа Фаворская, обращаясь к дяде, с целью сказать ему приятное. – Такой приличный и столько такта. О, я всегда говорю, что и среди них есть люди… люди… которые…

      – Которые умеют уважать себя, и потому их вынуждены уважать другие, – сказал дядя серьезно.

      – Ну, вот, вот… Он удивительно тактичен…

      – И она тоже женщина очень милая, – вставила тетка своим ласковым голосом, слегка растягивая слова.

      – Н… да, – протянула г-жа Фаворская снисходительно, но в этом согласии слышалось отрицание. – Не находите ли вы, – обратилась она опять к дяде, – что младшему мальчику больше идет его ермолочка, чем старшему мундир?.. Так хорошо, когда люди знают свое место. Вы… не находите этого? – с некоторой тревогой переспросила она.

      – Младший тоже поступит в гимназию, – довольно сухо ответил дядя.

      – Да-а? – разочарованно протянула дама. – Но тогда зачем же… Зачем они так одевают его теперь?

      – Мендель считает, что раньше, чем поступить в гимназию, они должны научиться быть евреями.

      – О, да-да! Им не следует забывать этого… Как их почтенный отец… Он нисколько не заносится, не старается держать себя выше своего звания… Не правда ли?

      – Его звание – педагог… Оно довольно высокое, – сказал дядя. Было видно, что разговор не совсем ему по душе.

      – Да, да! Вы правы. Вы совершенно правы!.. Я всегда говорю то же самое.

      И г-жа Фаворская стала горячо целоваться с теткой на прощанье.

      С этого дня знакомство наше закрепилось. Приблизительно через год г-жа Мендель зашла как-то к тетке и, точно случайно, захватила с собой Фроима. Он был в новеньком с иголочки гимназическом мундире.

      – Какой вы хорошенький гимназистик! – невольно вырвалось у моей Анички.

      – Да, в самом деле, он у вас красавчик, – подтвердила тетка, окидывая Фроима внимательно-ласковым взглядом.

      Это была правда: одежда сильно меняла к лучшему наружность мальчика. Типично еврейских черт у него было гораздо меньше, чем у отца и брата. Он больше походил на мать и сестру – только в нем не было застенчивости, и глаза сверкали веселым задором. Еврейский акцент в его речи почти исчез, о чем он, видимо, очень старался.

      Г-жа Мендель покраснела от удовольствия и кинула на мою тетку взгляд, полный застенчивой благодарности.

      – Ну, а как же вы записали его в гимназию. Все-таки Фроим? Как это жаль. Надо было оставить это вместе с ермолочкой… Альфред, Фредди…