Солнечный ветер. Валерий Рощин

парашюта…

      Затем последовал запуск, путешествие по замысловатым рулежкам, чтение карты на исполнительном старте. Наконец, взлет, уборка шасси, отворот на нужный курс…

      Тридцатиминутный полет в пилотажную зону прошел без сучка и задоринки. Ритвицкий крутил бочки, виражи, горки и боевые развороты, Сергеев скучал в задней инструкторской кабине и лениво посматривал то по сторонам, то на приборы. Делать откровенно было нечего – обучаемый летчик пилотировал уверенно, грамотно вел радиообмен с руководителем.

      Закончив полетное задание, самолет взял курс на базу. Ритвицкий запросил снижение, вход к четвертому развороту и посадку с ходу. РП дал добро.

      Заняв пятьсот метров, обучаемый пилот, согласно инструкции экипажу, погасил скорость, изменил стреловидность крыльев, выпустил закрылки. И вдруг зачем-то спросил по переговорному устройству:

      – Ну что, командир, попробуем выпустить?

      Тот на мгновение растерялся. Потом, усмехнувшись, съязвил:

      – А что, есть другие варианты?

      Молодой летчик перевел рычаг управления шасси в положение «выпуск». Однако на небольшом прямоугольном табло вместо трех зеленых ламп загорелось лишь две: средняя (переднее шасси) и левая.

      Сергеев аж не поверил своим глазам. «Что за хрень?! Неужели на самом деле?..»

      Из задней инструкторской кабины выпущенных колес он не видел – обзор закрывали передние кромки крыльев.

      – Ну-ка погляди со своего места, – попросил Сергеев.

      Ритвицкий уткнулся лбом защитного шлема в правую часть фонаря.

      И доложил:

      – Правое не вышло.

      – Этого нам еще не хватало. Взял управление…

      Тридцать минут им пришлось кружить над аэродромом, вырабатывая остаток топлива, а заодно гоняя рычаг уборки шасси то вверх, то вниз. Правая «нога» не реагировала, зеленая лампа на табло упорно не загоралась.

      – Надо приложить его, командир, – подал голос молчавший Ритвицкий.

      – Кого? И обо что?

      – Об полосу. Левой «ногой». Тогда выйдет правая.

      – Может быть. Но только без тебя, – ответил Сергеев и доложил руководителю свое решение: – «Свая», я – «Семьсот десятый», ухожу в зону покидания. Далее выполню заход на грунт.

      – Понял вас, «Семьсот десятый». Выполняйте…

      Спустя десять минут самолет вернулся из ближайшей зоны, где старший лейтенант Ритвицкий успешно катапультировался из передней кабины.

      Сергеев снова попытался штатно выпустить шасси, но, как и в предыдущих попытках, вышли только левая и передняя. Далее он прошел на небольшой скорости над взлетно-посадочной полосой.

      – «Семьсот десятый», я – «Свая», правое шасси не вышло, – проинформировал пилота РП. – Что у вас по остатку?

      – Топлива на последний заход. Готовлюсь к посадке.

      – Понял вас. Заход на посадку разрешил…

      На рулежных дорожках уже поджидали готовые сорваться с места специальные машины: пожарные, медицинские, тягачи. Летный и технический состав полка высыпал на площадку у КДП