Рубеж атаки. Макс Глебов

на Каптэйн, чтобы вы сидели в этой дыре до конца войны и не создавали больше никому проблем.

      – Господин министр, – как можно спокойнее ответил я, – но ведь я нигде не превысил своих полномочий, ни разу. Разработка и подготовка к испытаниям нового оружия является моей непосредственной обязанностью. Нигде в моей должностной инструкции не сказано, что я не могу привлекать для этого другие министерства и ведомства. К министру Звереву я обратился с официальной просьбой, и он эту просьбу удовлетворил, а, значит, имел возможность сделать это, не нанося ущерба обороноспособности Федерации, а уж возглавляемое вами министерство обороны его решение точно никак не затрагивает. Это сугубо его сфера ответственности.

      – Ну, допустим, – согласился Бронштейн, чуть остывая, – но почему о подготовке такой операции министр обороны узнает за два дня до ее начала, а генштаб вообще не в курсе?

      – Потому что это не операция вооруженных сил Федерации, а боевые испытания нового экспериментального оружия, господин министр, – терпеливо объяснил я, – И она проводится под эгидой комиссии минобороны по новой технике и вооружениям, которую я имею честь возглавлять. В уже упомянутой мной должностной инструкции сказано, что я обязан сообщать вам об испытаниях в уведомительном порядке, а не согласовывать их с вами на стадии планирования. Вы, естественно, вправе вносить любые коррективы в план испытаний, если он противоречит текущим интересам генштаба или минобороны в целом, для этого и предусмотрено обязательное уведомление, чтобы я своими испытаниями случайно не спутал карты вам и генштабу. Но мне почему-то думается, что это не тот случай.

      – А мне думается, что вы самоуверенный выскочка, капитан. Я признаю ваши боевые заслуги, но вы не политик и не чиновник и, боюсь, никогда не станете ни тем, ни другим. Вам бы командовать десантной бригадой, а может и дивизией. Вот хотите, прямо сейчас напишу приказ, а, капитан? Там бы вы были как раз на своем месте.

      – Вы даже не представляете, господин министр, с каким удовольствием я бы принял это назначение, но на должности командира десантной дивизии невозможно решить исход войны, а я хочу обеспечить Федерации победу и буду добиваться этого всеми доступными мне средствами.

      – Красивые слова, капитан. И я даже вижу, что вы говорите искренне. Хотите откровенно? Вы сделали большую глупость, озвучив ваши идей на совещании высшего комсостава. Я не просто так сказал вам, что вы не политик. Нельзя было так поступать. В глазах заслуженных генералов вы мальчишка в звании капитана, а пытаетесь навязать свои планы взрослым дядям с такими звездами на погонах, до которых вам еще расти и расти, и не факт, с таким подходом к делу, что когда-нибудь дорастете. Вы думаете, я не понимаю, что в ваших словах присутствовало рациональное зерно? Понимаю прекрасно, и тогда, на совещании, тоже понимал. Но вы должны были сначала доложить ваши соображения начальнику генштаба, благо ваша должность это позволяет, потом он со своими аналитиками провел бы всесторонний анализ этих идей, внес