Стандарт возмездия. Чингиз Абдуллаев

этого разговора в Ашхабад позвонили из Баку.

      Коротко поговорив, Ибад поблагодарил своего собеседника и вышел во двор, где Курбан-ака сидел с еще несколькими почтенными старцами.

      – Можно вас на минуту, – извинился Ибад.

      Старик быстро поднялся. Он был достаточно энергичен для своих семидесяти лет. Они прошли в дом.

      – Звонили из Баку, – доложил Ибад, – племянник у Кафарова действительно есть. По рассказам соседей, он уехал в Турцию.

      – Давно?

      – Несколько дней назад. А сына Кафарова действительно арестовали.

      – Когда?

      – Тоже несколько дней назад.

      – Куда делась сестра Кафарова, мать его племянника?

      – Она уехала в район, к своим родственникам.

      Старик покачал головой.

      – Ты смотри, как все гладко получается. Одного арестовали, другая уехала. А наш племянник, говорят, уехал в Турцию. Может, действительно уехал, нужно было все проверить.

      – Они проверили, – терпеливо объяснил Ибад, – ходили в дом к самому Кафарову. Его вдова подтвердила, что племянник действительно уехал.

      – Это не доказательство, – раздраженно ответил Курбан, – уехал, не уехал. Лицо мне нужно предъявить. Пусть фотографию этого племянника сюда пришлют, пусть дадут нам его фотокарточку. Хотя нет, подожди. Проверим быстрее. Отправь прямо сейчас фотографа, и пусть он пощелкает нашего гостя. А потом по факсу фотографии передай в Баку. И пусть наши друзья проверят, действительно ли племянник Кафарова приехал к нам. Или он все-таки уехал в Турцию, а нам подставили вместо него кого-то другого. Проверь все сам. Это очень важно.

      – Я понял, хозяин. Сейчас все сделаю.

      Рассерженный старик вернулся к своим гостям, а Ибад поспешил искать фотографа.

      Рустам в это время сидел в своей комнате и задумчиво рисовал портрет девушки. По непонятному капризу его руки изображение все время напоминало Надю Виноградову, с которой они работали уже больше года. Он старательно вымарывал набросок и начинал рисовать другой портрет. Но и другой рисунок также неуловимо напоминал Надю, и он уничтожал этот рисунок так же безжалостно, как и остальные.

      Когда дверь открылась, он решил, что принесли обед. Кормили неплохо, и он не имел оснований жаловаться, если не считать своего вынужденного заточения. Но вместо привычного лица одного из его охранников он увидел маленького, лысоватого, подвижного человека, вошедшего в комнату с фотоаппаратом в руках.

      – Добрый день, – весело поздоровался незнакомец, – вы разрешите мне сделать несколько снимков?

      – А это для чего? – нахмурился Рустам.

      – Меня попросили сделать несколько ваших фотографий, – вежливо ответил фотограф. В комнату вошли два охранника. И тот самый Ибад, которого он запомнил еще по дому Курбана-ака.

      – Просто сядь нормально, и тебя сфотографируют, – мрачно посоветовал Ибад, – нам нужны твои фотографии.

      – Вы, вероятно, перепутали меня с каким-то артистом, – огрызнулся Рустам, – я ведь не телезвезда.

      Он