Письма из Владимирской тюрьмы. Леонид Эйтингон

квартиру. Она была на улице Чкалова (сейчас Земляной Вал), в знаменитом доме 46/48, и находилась на 8-м этаже с окнами за три стороны. Оттуда открывалась потрясающая панорама города, видны были даже Кремлевские звезды. Когда мы переехали, дом еще не был полностью сдан, и отделочные работы выполняли пленные немцы. В поисках питания они иногда заглядывали в окна и предлагали нехитрые поделки. Мне они запомнились молодыми и веселыми, что никак не вязалось с образами гитлеровцев на экранах.

      Наш дом на Троицкой и особенно на Чкаловской был очень радушным и гостеприимным и всегда полон гостей. За ужином за стол садилось не меньше 10 человек. Бабушка, не забывая о язве деда, очень хорошо готовила, умела и любила красиво сервировать стол. С тех еще пор я усвоила, где должна стоять тарелка для хлеба, и ряд других так называемых «премудростей». Выпивали тогда совсем немного. Но какие были интересные разговоры! Они, как правило, касались тех стран, в которых побывали мои родные. Было много шуток, розыгрышей. А так как в доме имелось пианино, то кто-то из друзей частенько музицировал. В те вечера, когда мы оставались одни в кругу своей семьи, предпочитали карточную игру «в кинга»[1]. Понятно, выигрывала та пара, в которой был дед.

      Дедушка Лёня в полной мере заменил мне отца. С ним мы часто вдвоем ходили в кафе-мороженое, а в магазинах выбирали мне пальто и форму. На замечание продавщицы «Какой у тебя, девочка, заботливый папа» я с гордостью возражала: «Это мой дед». Ему было тогда 48–49 лет, и выглядел он моложаво.

      Дедушка меня любил, и я отвечала ему взаимностью. Ему хотелось, чтобы я обучалась музыке, а я с неохотой садилась за инструмент. Но использовала свои детские хитрости – караулила на балконе, когда подъедет его машина, и начинала играть.

      В деревне, куда мы с бабушкой выехали по совету врачей для поправки моего здоровья, я на отдельной грядке к его приезду выращивала зеленый салат, который он любил.

      Все мое счастливое детство прошло с дедушкой Лёней и бабушкой Олей. Мама представлялась мне какой-то недосягаемой кинозвездой – молодая, красивая, в лаковых туфлях на высоченных каблуках и с яркой помадой на губах. Ее я видела не столь часто, хотя жили мы все вместе. Помимо работы в органах госбезопасности, мама обучалась на вечернем отделении института иностранных языков. Диплом с отличием она получила в 1951 году, закончив пятилетний курс за три года. Благо, иностранным языком владела с детства и имела к тому времени немалый переводческий опыт. Несмотря на молодость, ей доверили работу на знаменитых конференциях глав трех великих держав – СССР, США и Великобритании – в Тегеране, Ялте и Потсдаме. За участие в конференции в Тегеране она была награждена Орденом Красной Звезды.

      Одно из наиболее ярких детских воспоминаний – поход вместе с дедом на парад на Красной площади. Будучи непоседливым и чрезмерно активным ребенком, я скакала по трибуне для почетных гостей, что не поощрялось. Зато увидела, как из маленькой дверки в Кремлевской стене, позади Мавзолея, выходил сам Сталин.

      Позднее,

1

Карточная игра, пришедшая в Россию из Англии. Часто называют «дамским преферансом». – Прим. ред.