Бессонница. Евгений Рудашевский

с ним. Смотрю и слушаю. И сегодня мог бы пойти, но отправился на вечеринку Стива.

      Стив целый год учился по обмену в Москве и теперь взял меня под опеку, что ли, даже не знаю, как это назвать. Но опека у него не очень получается. Первое время он объяснял мне, как тут всё устроено: где купить выпивку, где знакомиться с девушками, как пробраться в бар с чужим ID, ну и всё такое.

      – У нас тут некоторые сдают свою карточку в прокат. Главное, чтобы на фотографии был человек одного с тобой цвета. Это работает. Охранники особо не придираются. Видят, что ты белый, и пропускают. Так что ID у цветных не бери, ничего не получится.

      Стив говорил с таким видом, будто наставлял меня в древней китайской мудрости, и, наверное, думал, что я весь трепещу перед его знаниями, а мне хотелось смеяться, потому что всё это было как-то глупо и даже пошло, но я слушал и один раз назвал Стива сэнсэем – думал, он улыбнётся и наконец поймёт, что я не воспринимаю его всерьёз, и Стив в самом деле улыбнулся, только в его улыбке сквозила до того непоколебимая уверенность в собственном превосходстве, что мне окончательно стало неловко. А потом Стив позвал меня к себе на вечеринку.

      Он живёт в отдельном доме на окраине кампуса. Там шесть домов. В каждом – по шестнадцать студентов. Они платят больше, чем мы за общагу, но им, конечно, веселее. Заселиться в дом сложно, там целая очередь. В общем, живут они неплохо, а по выходным закатывают вечеринки. Ничего такого, им нельзя слишком шуметь, но многие в кампусе им завидуют.

      Вот на одну из воскресных вечеринок Стив меня и позвал. Я отказался – придумал какую-то вполне достойную отговорку. Потом отказался ещё раз. А на третий раз отказаться не смог – Стив поймал меня у Кэролайн-холла и буквально потащил к себе. Я только и успел написать Мэту, чтобы он меня не ждал.

      В доме было шумно и тесно. Гремела музыка. Правда, музыка мне понравилась. Играл «Oasis». «Cigarettes and alcohol» – песня вполне соответствовала тому, что я увидел. Алкоголя тут было предостаточно. Разве что сигарет не было – в доме стояли датчики дыма, всё-таки дом университетский, и курить разрешалось только на веранде.

      Мы протискивались через веселившихся студентов, среди которых были и совсем взрослые ребята, а я с наслаждением слушал, как младший Галлахер тянет своё неповторимое «ши-ен» в словах «imagination», «action», «situation» и уж совсем непередаваемое «ши-яйн» в слове «sunshine», да и фраза «Is it worth the aggravation to find yourself a job when there’s nothing worth working for?»[2] казалась как никогда уместной. Но это было единственное, что доставляло удовольствие. В остальном я был явно не в своей тарелке.

      Дальше хуже. Стив затащил меня в свою комнату и закрыл дверь на замок – музыка с первого этажа будто ушла под воду и только продолжала отчётливо вибрировать в стенах. Комната оказалась вполне просторной и уютной. На удивление много тряпья: вещи лежали по всем четырём кроватям, по тумбам, стульям, столам, на полу, даже стены были завешены тряпичными флагами университета и «Chicago Bears».

      Мы

2

«Стоит ли напрягаться и искать себе работу, если нет того, для чего действительно стоило бы работать?»