Я оставлю свет включенным. Александра Миронова

Небольшая рамка с фотографией дочери и внучки. Кажется, это они в Италии, или в Испании, или в Сочи?

      Анна Ивановна нахмурилась: раньше память ее не подводила. Нет, все-таки нужно сходить ко врачу и попросить у него какие-нибудь витамины или таблетки от склероза. И на массаж записаться, в последнее время мышцы словно задеревенели.

      Она прошла в прихожую, с трудом обулась. Элегантная бежевая лодочка скользнула на правую ногу, а вот с левой пришлось повозиться. Но стоило ей надеть туфлю и сделать решительный шаг к двери (водитель приехал минут десять назад и курил возле подъезда), как нога вдруг подвернулась на ровном месте и Анна Ивановна упала на пол, больно ударившись грудью.

      Несколько минут понадобилось, чтобы прийти в себя. Она с трудом села, а затем поднялась. Отряхнула брюки, поправила пиджак и элегантную нитку жемчуга. Что происходит?

      Она открыла дверь и уже вышла в коридор, когда вспомнила, что оставила папку с проектом лежать на обеденном столе. Быстрый взгляд на часы – она уже опаздывала. А она терпеть не могла опаздывать.

      Вернулась назад, аккуратно, глядя под ноги, прошла в гостиную прямо в обуви. Схватила папку, но не удержала ее. Рука дрогнула, и большие белые листы с эскизами и чертежами разлетелись по комнате.

      Несколько минут Анна смотрела на деревянный пол, усеянный белоснежными листами, а затем достала из сумочки телефон и набрала номер врача, к которому ходила вот уже двадцать лет и с которым в молодости крутила недолгий роман:

      – Костик, это я. Мне нужно полное обследование. Кажется, со мной что-то не так.

* * *

      Два дня спустя она сидела на краешке стула в кабинете у врача, пытаясь переварить полученную информацию.

      – Ты в этом уверен? – тихим и слишком спокойным голосом переспросила Анна Ивановна.

      Константин Михайлович на секунду залюбовался: Анна по-прежнему была хороша. Годы медленно берут свое, но было в этой женщине нечто, что они у нее не отнимут. Внутренний стержень, осанка, поворот головы, царственный взгляд, тихий голос, которого немыслимо ослушаться. Какой нелепой все-таки бывает судьба.

      – Аня, мы можем провести еще обследования, перепроверить, но… – Он замялся.

      – Но Паркинсона ничто не отменит, так? – Она посмотрела ему прямо в глаза, а он отвел взгляд и ничего не сказал. Уставился на стену своего небольшого кабинета, увешанную бессмысленными плакатами о целиакии и педикулезе. Анна была умна, из тех, кому не требовалось утешение.

      – Сколько у меня времени, Костя?

      Он пожал плечами:

      – Этого тебе никто не скажет. Прогресс болезни зависит от многих факторов и общего состояния организма.

      – В общих чертах, что меня ждет?

      – Аня…

      – Костя, прекрати, бога ради, не надо мне тут китайских церемоний! Не щади мои чувства! Мне нужно знать перспективы на ближайшее будущее. Говори как есть, – резко оборвала она его. Наверное, поэтому он тогда все-таки не отважился уйти от жены, хотя был влюблен, как подросток. Слишком