Записки штурмана, или Не стреляйте в офицера флота, он еще не утонул. Сергей Черных

После обеда ко мне подошел незнакомый капитан-лейтенант в лоснящемся кителе, заговорщицки отвел меня под руку в сторону и сказал:

      – Слушай, лейтенант. Прописаться бы надо.

      – Это как?

      – После ужина узнаешь, – успокоил меня каплей.

      Вообще-то воинские звания на флоте отличаются от общевойсковых, начиная с капитана. Получается так: лейтенанта получил – лей, потом старлей, потом каплей (то ли капать, то ли лить), потом каптри (три капли), потом капдва (две капли), потом капраз (одна капля), потом отмирал (в смысле – адмирал).

      Так и выходит, чем выше звание, тем меньше пьешь. Здоровье-то не позволяет!

      После ужина ко мне подошел теперь уже знакомый каплей и пригласил пройти с ним переговорить. В двухместной каюте были еще трое: старлей, каплей и капитан медслужбы. Диалог был коротким:

      – Вась, ты что будешь?

      – Я, как обычно, шесть пива. Ты же знаешь, мне больше ничего нельзя.

      – А ты, Петь?

      – Я? Портюшу, «Три топора». Лучше две.

      – Понял, лейтенант? Запоминай. Ну, и нам с Иванычем по бутылке водки. Запомнил? Все, давай, стекляшка до восьми работает, не опоздай. Сбор здесь же, после отбоя.

      Когда я выходил из каюты, мне сунули в руки толстый пустой, похожий на бухгалтерский портфель необъятной вместимости. «Заботливые», – подумал я. Пошел, отпросился сходить на полчаса в город у командира своей боевой части. Получив добро, спешно побежал в стекляшку, где продавалось все вышеуказанное. Купил все, как заказывали. Доставил на борт. Не успел донести до каюты, подходит старлей, забирает баул и напоминает вполголоса: «Там же, после отбоя».

      Отбой. Пересчитал своих бойцов по головам. Вроде все на месте. Иду в назначенное место. Захожу, те же лица. Знакомимся.

      – Иваныч, командир ЗРБ (зенитная ракетная батарея).

      Жмем друг другу руки.

      – Петр Иннокентьевич, начмед (начальник медицинской службы, он же док), можно просто Петя.

      Жмем друг другу руки.

      – Василий Васильевич, командир группы РЭБ (радиоэлектронной борьбы).

      Жмем руки.

      – Сергей Геннадьевич, командир дивизиона связи.

      Дружественное рукопожатие.

      Через пару минут стук в дверь, входит вестовой кают-компании, вносит полный противень жареной картошки, исчезает так же мгновенно, как возник. Противень стоит на столе, опираясь на четыре «Записные книжки офицера», подложенные по углам. Вокруг появляются консервы из доппайка: рыба в масле, рыба в томате, тушенка. В небольшой кастрюле нарезанные вместе соленые помидоры и огурцы, приправленные репчатым луком и постным маслом. На глубокой тарелке нарезанный горкой хлеб.

      Никаких рюмок, только чайные стаканы. Открыли бутылки, пробки – сразу в иллюминатор. Каждый налил себе соответствующий напиток. Я себе пока ничего не наливаю, жду. Слово берет Сергей Геннадьевич:

      – Пьянству бой! Так выпьем перед боем! – начинает он.

      В ярких, поэтических выражениях описывает, что на флот поступила свежая кровь, новые силы, достойная смена, надежда Родины. Заканчивает:

      – Мы все пропьем, но флот не опозорим. Мы все пропьем, но флот не осрамим!

      Все выпивают. А я-то – нет! Тут начмед Петя вносит деловое предложение:

      – А тебе, Серега, надо причаститься по старой традиции.

      Подходит к умывальнику, вынимает из крепления графин. Наливает на три пальца содержимого и протягивает мне.

      – Пей на выдохе, – говорит. – А то носом пойдет.

      Я двумя пальцами беру стакан и на выдохе вливаю в себя жидкость. Ощущение, надо сказать, новое. Как порошок молотого перца в себя насыпал. Иваныч протягивает мне стакан запить. А там тоже… спирт! Горло сжег сразу.

      Ну, хоть удержал, носом не пошло. «Вообще-то дурацкая шутка», – подумал я.

      – Молодец Серега. Наш человек! Далеко пойдешь, – сказал кто-то.

      После такого комментария сели закусывать. Голова поплыла, как в тумане. В горло ничего не лезет, говорить не могу. Сплошное сипение. Слушаю только:

      – Шило называется шилом не от того, что «уколоться и забыться», а от того, что если у тебя есть шило, все об этом знают. Шила в мешке не утаишь! – разглагольствовал Иваныч.

      – Надо достать прибор – шило давай. Надо списать прибор – опять шило давай. Все знают, у кого можно занять, ежели день рождения или какой другой праздник. Девочкам разводят послабже, моряки пьют по широте. Широта столицы Северного флота – 69 градусов и 5 минут. У нас на рынке за поллитровку шила тебе полтора кило клюквы или брусники отвесят, – наставлял бывалый офицер.

      Я постепенно «поплыл». Откланялся как мог. Начмед проводил меня до койки. В сон провалился сразу. Утром сухость во рту ужасная. Голос, правда, прорезался. Выпил полстакана водички и вдруг ощутил в желудке жжение и накат легкого тепла, как будто опрокинул рюмочку. Голова просветлела.

      Служба все-таки началась!

Стреляй!

      Корабли,