Арена 13. Жертва. Джозеф Дилейни

мне Тайрон, не на шутку меня встревожило.

      В наш отсек вошел какой-то человек и, поздоровавшись за руку сначала с Тайроном, а потом со мной, сел на сиденье перед нами.

      – Это мой ученик Лейф, – представил меня Тайрон. – Лейф, это Воуд. Мы с ним старые знакомые.

      Я перехватил взгляд Воуда – он рассматривал мою левую щеку, но поспешил отвести глаза. Интересно, говорил ли ему Тайрон о моем гентхайском происхождении?

      Тайрон уже рассказывал мне о Воуде: хотя тот и был конкурентом, в то же время он оставался его другом и уважаемым коллегой.

      Когда-то они вместе тренировались под руководством Гунтера. Затем, после многих лет на арене, каждый из них набрал собственную группу учеников. По словам Тайрона, в давние годы они с Воудом частенько сотрудничали, объединяя ресурсы ради взаимной выгоды.

      Воуд не достиг таких успехов, как Тайрон; ни на Арене 13, ни вне ее. Он ушел из кровавого спорта раньше положенного из-за серьезной травмы ноги, которая наградила его постоянной хромотой, но его команда бойцов ценилась высоко. Раньше спрос на его услуги механика уступал лишь спросу на Тайрона, но в последние годы дела его пошли под уклон.

      Приезжая к Торговцу, Тайрон и Воуд не были прямыми конкурентами. Тайрон закупал лаков и словы, в то время как Воуд – души давно умерших шаблонщиков, которые обычно возрождались в фальшивой плоти. Он надеялся приобрести искусного шаблонщика со знанием языка Ним, которое в Мидгарде было давно утрачено.

      Лично мне это казалось невероятным и никак не укладывалось в голове. Когда Тайрон рассказал мне об этом, я был ошарашен. Как можно вернуть к жизни мертвеца? Однако вскоре удивление уступило место омерзению. Это все равно что купить раба, у которого нет выбора, которого насильно заставляют вернуться к жизни и прожить ее заново.

      Я тогда сказал Тайрону, что эта идея мне не по душе.

      – Похоже, мальчик не одобряет то, чем ты занимаешься. – Тайрон улыбнулся Воуду. – Он и обо мне думает без особого восторга из-за моей причастности к этому делу.

      Воуд пожал плечами, устраивая на коленях портфель. Это был высокий неуклюжий мужчина с длинными тонкими руками. Вряд ли такой преуспеет на Арене 13, даже сражаясь за тремя отличными лаками.

      – От меня зависит благополучие многих людей, – произнес Воуд. – Вернуть кому-то жизнь – что здесь плохого? Не вижу в этом никакого вреда.

      – Но это будет уже не та жизнь, – возразил я. – Все, кого он когда-то знал, давно мертвы. Вы не можете знать, какие чувства будет испытывать этот человек. Что, если он предпочел бы остаться тем, кем был? И еще мне не нравится, когда кто-то кому принадлежит. Он ведь станет вашим рабом!

      Воуд рассмеялся:

      – Через два года они в любом случае получают свободу. Если он ведет себя мирно, то такое происходит даже быстрее. Разве это не справедливо?

      Я не стал спорить. Откинувшись на спинку сиденья, обтянутого прохладной кожей, я стал смотреть в отдушины, пропускавшие внутрь свет, но не впускавшие ветер и дождь. Поросшие