В самое сердце. Татьяна Полякова

ее остановил:

      – Не посидите ли с нами?

      – Рада бы, да у меня дела.

      – А мы на маяке были, – сказала я.

      Похоже, это ее заинтересовало.

      – Через болото шли? Там осторожнее надо…

      – Мы с холма маяк увидели и спустились. Голову ломаем – зачем там маяк?

      – Не знаю, это лучше у местных спросить. Здесь живет учитель истории, на пенсии. Он все на свете знает. Если хотите, я ему позвоню, он иногда экскурсии проводит. И как вам маяк?

      – Ничего примечательного. Дверь и окна заколочены. Замки на калитке сбиты, видно, кто-то хотел внутрь попасть.

      – И правильно, что заколотили. Детня полезет, да еще свалится, спаси господи. Венька мой с мальчишками туда бегал, хотя запретила строго-настрого. Смотрю, кеды опять в грязи, значит, по болоту шастал. Разве за ними углядишь.

      – А как здешнего историка зовут? – спросила я.

      – Петр Евгеньевич. Позвонить?

      – Было бы неплохо. Интересно узнать о местных достопримечательностях.

      Она достала из кармана мобильник и набрала номер. Разговор много времени не занял.

      – Он завтра утром свободен. Вы могли бы к нему зайти. Это на соседней улице, пятый дом. Только смотрите, – тут она весело засмеялась, – когда он разговорится, его не остановишь. Жена жалуется, что в гроб разговорами может вогнать.

      – Спасибо, что предупредили, – хмыкнул Вадим. – Я, пожалуй, не пойду. Это моя красавица любопытна, а я перебьюсь.

      Пырьев с довольным видом покивал, а Вадим продолжил, обращаясь к Софье:

      – На холме – дом с закрытыми ставнями. Очень удачно расположен. Не продается?

      – Это который?

      Вадим назвал адрес, Софья сказала:

      – Может, и продается. Хозяин недавно умер.

      – В больнице или в доме?

      – В доме. Домработница утром нашла. Вроде что-то с сердцем.

      – Он что же, один жил?

      – Один. Хотя родня вроде есть. Я с ним незнакома была. Поселок наш невелик, но я далеко не всех знаю. Бабы в магазине болтали…

      – Лучше бы он в больнице помер, покупать дом сразу расхотелось, – сказал Вадим, а Пырьев опять захихикал.

      – Многие подвержены всяческим суевериям, двадцать первый век на дворе, а люди не меняются!

      – Суеверия тут при чем? – нахмурился Вадим. – Просто думать о том, что здесь человек умер, неприятно.

      – Это да. Хотя… люди постоянно умирают. Слава богу, этот своей смертью, а ведь бывает и вовсе мрак и ужас. Убийство, например.

      – Никаких убийств у нас не было, – возразила Софья. – Поселок спокойный, тихий. В основном пенсионеры. Приезжие иногда пошумят, но это редко. Лично я таким сразу отказываю. Хотя за все время один только случай был. Подрались парни, сильно выпив. Утром ничего не помнили, но остальным постояльцам было неприятно. Я их завтраком накормила и отправила. Они до вечера на озере болтались, потом уехали.

      – Не сомневаюсь, что у вас здесь железная дисциплина, – сладенько улыбнулся Пырьев. – Я это к слову сказал.

      Софья сердито посмотрела на него,