Россия и современный мир №2 / 2014. Юрий Игрицкий

физическое устройство мира и т.д. Именно в этом настоящая тоталитарность таких режимов, где политическая диктатура является лишь средством, но не целью. Цель – это тотальный (используем новояз) войнопорядок. Такие режимы функционируют лишь на основе тотальной войны «своих» с «чужими», «друзей» с «врагами».

      В 1949 г. произошло учреждение нового германского государства и социального порядка, основанного на классических западных ценностях. Впервые Германия (ее западная часть) встала на рельсы единого западного развития. На этот раз поражение в мировой войне и крах режима имели совершенно иные последствия для немцев, чем это было в 1920-е годы. Важнейшей легитимностью ФРГ стало признание вины Германии и немецкого народа за преступления Третьего рейха. История показала, что это единственный и единственно эффективный тип легитимности для посттоталитарных сообществ. Дело не только в необходимости и плодотворности признания вины, покаяния и т.п., но и, что не менее важно, в возвращении из состояния тотального войнопорядка и тотальной идеократии в «посюсторонний», «расколдованный», секулярный, релятивистский социальный и правовой порядок, в котором абсолютное принадлежит лишь совести человека и в миру действует релятивистско-плюральным способом. Иными словами, «или / или» меняется на «и–и».

      В 1990 г. Германия учредилась в четвертый раз. На бывшую ГДР были распространены все те легитимности, которые существовали в ФРГ. К ним добавилась еще одна: преодоление режима СЕПГ–Штази. Разумеется, для жителей Саара это играло одну роль, а для жителей Саксонии – другую. И это тоже очень важно. Включение ГДР в ФРГ привело к тому, что тема вины за преступления Третьего рейха в значительной степени утратила свое легитимизирующее значение. И, напротив, преодоление коммунистического эксперимента на востоке Германии для западных немцев стало естественным и доступным средством по излечению от боли былых преступлений.

      Бремя внутренней вины, говоря языком Бердяева, было объективировано и перенесено на жителей бывшей ГДР. – Теперь пусть они каются. Мы свой путь покаяния уже прошли. Это великое событие – объединение Германии – могло бы сыграть с немцами злую шутку, но, убежден, этого не произойдет. Современная Германия в 1990-е и «нулевые» годы обрела еще одну легитимность, которая уравновешивает возможные негативные последствия объединения страны. Это общеевропейская легитимность. Смысл ее только в том, что Германия есть составная часть какого-то бόльшего целого, и что преимущественной идентичностью современного немца является то, что он – европеец. Может быть, на сегодняшний день это самая мощная и эффективная легитимность для всех европейских государств и всех европейцев. И, напротив, чем больше в тот или иной момент становится зазор между, например, понятиями «грек-европеец», «португалец-европеец», тем менее устойчива греческая или португальская системы. В этом, скажем попутно, величие замысла и претворения европейской интеграции. Это необходимо подчеркнуть,